Жан Ануй - Птички

Артур (смеется). Что, есть доброволец? Что до меня, то я из-за этой идиотской истории подыхать не намерен.

Вдалеке слышен крик павлина. Пауза.

Дюплесси-Морле (подскакивает). Что это? Он?

Артур (спокойно). Нет. Это моя мать.

Шеф (так же спокойно). Ошибаешься. На этот раз павлин.

Арчибальд (стонет). Нужно с ним еще поговорить!

Шеф (устало). Ему уже все сказали.

Дюплесси-Морле (неожиданно). Во всяком случае, считаю недопустимым, что Мелюзина и я, не имеющие никакого отношения к этой истории, задержаны здесь с угрозой для жизни. Хулиганы сводят счеты, но мы-то здесь при чем? Человек моего положения! Это скандал! Мы абсолютные нейтралы! Это как если бы во время войны задержали швейцарцев.

Шеф (устало). Ну, так обратитесь к своему консулу.

Мелюзина (пожимает плечами). Ты неостроумен, душенька.

Шеф (неожиданно, с досадой). Твой муж тоже. Он мне надоел… Плевал я на его деньги. Я на них всегда плевал. Уж больно летучая материя. И считаю неуместным ссылаться на них с такой настойчивостью в момент железнодорожной катастрофы. История, конечно, как говорит Артур, идиотская, но зато у нас здесь сейчас равенство. Настоящее.

Дюплесси-Морле (раздраженно). Позвольте мне позвонить префекту. Лично.

Шеф. Я не сомневаюсь в том, Дюплесси-Морле, что при ваших, высоких связях вы можете привести в действие даже план Орсек. Но при первой полицейской сирене мы взлетим на воздух.

Дюплесси-Морле (бросив косой взгляд на Арчибальда). Во всяком случае, хочу повторить, что есть ситуации, в которых настоящий мужчина должен знать, как ему следует поступить.

Арчибальд (мрачно, в своем углу). Хотел бы я на вас поглядеть в такой ситуации.

Шеф (встает и направляется к двери). Попробую еще. Может быть, он устал. Ему тоже все это должно показаться слишком затянувшимся.

Кривой (в полголоса) . В непростреливаемый угол, шеф.

Шеф (у двери). Грацциано! Вы меня слышите? Это положение не может продолжаться бесконечно. Вот уж добрых два часа как мы сидим под дверьми: вы с той, а мы с этой стороны. У вас было время успокоиться и взглянуть на вещи более здраво. (Слушает.)

Арчибальд нервничает.

Арчибальд. Ну, что он говорит?

Шеф (отходит от двери удрученный). Ругается. (Внезапно впадает в гнев.) Кончится тем, что я тоже разозлюсь. Я никогда не разрешал своему издателю разговаривать со мной подобным тоном!

Арчибальд (с мольбой). Но, папочка, ваш издатель не был вооружен! Вы-то хоть не горячитесь! Если каждый не внесет в дело свою лепту, оно никогда не уладится.

Шеф (в ярости). Конечно, роль у него с этой пластиковой бомбой прекрасна! Но, в конце концов, ведь ваша оранжевая книжечка очень хорошо объяснила лицеисткам, как надлежит браться за дело. Или нет?

Арчибальд. Да. Очень хорошо. По правде сказать, по-голландски это было совсем уж непристойно. Можно сказать, что в отдельных местах я даже смягчил.

Шеф. Ему что, в голову не приходило, что юные читательницы могут эти советы применить на практике?

Арчибальд. Но не его дочь. Она никогда не заходит в лавку. Она никогда эту книжку не читала. Он ведь поместил ее в католическое учебное заведение. (Наивно добавляет.) Но должен заметить, что это не помешало ей быть кое в чем великолепно осведомленной.

Шеф (неожиданно восхищенный этой подробностью). Что доказывает ненужность обязательного образования. Нет, этот тип положительно меня раздражает. У него отсутствует логика.

Арчибальд. Он сицилиец.

Шеф (поднимается). Это не оправдание. По галерее еще можно пройти в комнаты. Я предлагаю лечь спать. Для Дюплесси-Морле Мария приготовит постель на биллиарде. При прочих равных лучше все же умереть во сне.

Арчибальд(в ужасе удерживает его). Папочка, нельзя прекращать с ним разговаривать! Если прекратить диалог, он способен перейти к действию!

Шеф (осененный идеей). Может быть, попробовать его напоить?

Арчибальд. Рискованно, а вдруг он во хмелю нехорош?

Шеф (Кривому) . Леон!

Кривой (сквозь дрему). Да, Шеф?

Шеф. Спроси у него, не хочет ли он выпить.