Жан Ануй - Птички

Шеф. Старая шлюха! (С неожиданным беспокойством.) А о себе?

Труда. Нет. Что значит «взбудораживает»?

Шеф (ворчливо) . Вы мне надоели! Я вам не словарь!

Труда. Это тоже бранное слово?

Шеф. Нет!

Труда. Одноглазый мсье в то время, когда я входила в комнату, сказал: «Свежатинка в доме взбудораживает».

Шеф (в ярости). Старая обезьяна! Я ему покажу, как совать нос не в свое дело!

Труда. Но он никуда не совал…

Шеф. Знаю. Это тоже такое выражение, которым вы никогда не научитесь пользоваться. Значит, лезть в такое дело, которое вас не касается.

Труда. (серьезно, с неожиданной прилежностью). Bitte! «Засовывать нос в чужое дело». Он засунул нос в чужое дело. Так можно сказать?

Шеф. Да. Запишите его. Таким выражением вы произведете фурор. (Ласково смотрит на нее, неожиданно). Вы у нас уже две недели? Ну как, начинаете понимать, что попались на маленькое безобидное объявление в «Фигаро», как на крючок? А? Ничего себе гадючник?

Труда. Гадюки — это такие животные, которые ползают и кусают?

Шеф. Да… И больно кусают. Скоро в этом убедитесь.

Труда. Девочки — большие проказницы, но я их люблю.

Шеф. Мы здесь все проказники, и вы нас всех полюбите. Во всяком случае, уж вы поверьте, мы все для этого сделаем. Гадюки любят кусать молоденьких. Это Кривой правильно сказал. (Мрачно.) А старый змий не лучше других. Это вам Кривой тоже сказал?

Слышен все тот же, что в первом акте, крик.

Труда. Это павлин?

Шеф (спокойно). Нет. Моя жена.

Труда смотрит на него круглыми глазами. Слышно, как рядом орет грудной ребенок.

Труда (опешив, бормочет). Вы женаты? Wunderbar! [5] Чудесно (нем.).

Шеф (делает гримасу). Да. Wunderbar, как вы говорите. Здесь все wunderbar. Идите к ребенку. Вы ведь здесь для этого. Пока все, чего он ждет от жизни, — соска да сухие пеленки. А потом, в шесть, приходите ко мне в берлогу, поищем убийцу. Трюк прост как репа. Удивляюсь, как это еще люди верят?! Обычно это самый что ни на есть симпатичный персонаж, тот, о ком ни за что бы не подумал. (Выходит).

Тотчас же появляются девочки. Одетые, причесанные. Понятно, что они подслушивали под дверью.

Девочки. Труда, Трудочка! Мы тебя хотели спросить. Ты читала дедушкины романы?

Труда. Нет. Но я их прочту. Я должна, если я живу в доме.

Девочки (посмеиваясь). Давай-давай. Он их сто двадцать семь штук написал! Один мощней другого! Конечно, нам запрещено их читать, но все, что мы знаем, мы знаем оттуда. Взрослые — у них полно мыслей, правда, они не очень красивые. Но знаешь, нам это нравится. Потому что мы испорченные!

Труда. Вы не понимаете, что вы говорите!

Девочки (ангельскими голосами). Дедушка очень нас любит. Всю жизнь он зарабатывал кучу денег, придумывая, как убивать людей. Как ты думаешь, он на самом деле никого не убил? Конечно, он и виду не показывает, а очень даже может быть. Да так, что никто его никогда и не поймает!

Труда. Вы с ума сошли! Идите лучше завтракать. Сейчас все сядут за стол. Всегда по утрам прохлаждаетесь, как маленькие шлюхи, (Засомневавшись, останавливается). Шлюхи. А вы уверены, что это слово можно говорить?

Девочки (вкрадчиво). Да, Трудочка! Да! Можно! Это очень хорошее слово! Головой ручаемся!

Какое-то время сцена остается пустой. Потом входит Роза.

Роза(кричит). Фрейлейн! Фрейлейн! Золотце! Погладьте мне зеленую кофточку. (Обнаруживает, что в комнате никого нет, идет в ванную, кричит.) Фрейлейн! Фрейлейн!

Люси (входит в свою очередь, держа в руках красную кофточку). Фрейлейн, не могли бы вы помочь мне? (Видит, что никого нет, умолкает.)

В это время из ванной выходит Роза. Меряют друг друга взглядом, несколько раздраженные тем, что застали друг друга за одним и тем же занятием.

Роза. Вот это да! Я думала, ты на демонстрации…

Ребенок рядом опять начинает кричать еще громче, чем раньше, если это только возможно.

Люси. Таксист не захотел нас взять. Ты же раньше нас его пыталась очаровать. (Смотрит на нее, резко.) Слышишь, твой сын кричит?

Роза (принимаясь чистить ногти). Я только его и слышу. Ничего, фрейлейн пошла в атаку. Вюртембергских гренадеров не остановишь. Да ты должна была ее встретить.