Мишель Де Гельдероде: Сир Галевин

Годфрунд.От имени всех ваших подданных я спрашиваю вашу светлость: кто покойник?

Герцог Остреландский.Я срываю покрывало — саван, которым он укрыт. Беру его за волосы и показываю вам на вытянутой руке; глядите на обескровленную голову.

Все(кричат) Галевин!..

Герцог Остреландский.Галевин! Убийца дев! Не оскорбляйте мертвую голову. Сдохла змея, не имевшая ни человеческой души, ни человеческого сердца, ни человеческого разума. Он искал счастья в преступлениях, но не нашел. Он обрел позорную смерть от того самого меча, которым готовился совершить гнуснейшее деяние, о чем свидетельствует зловещая усмешка на его бескровном лице. Его губы пересохли, не петь им больше роковой песни. Отвечай, Галевин!.. Сожалеешь ли ты о своих нечестивых поступках? (Тишина.) Попросишь ли ты пощады на суде божественном и людском? (Тишина.) Не отвечает. Тогда отвечай ты, дочь моя, расскажи нам, как случилось, что поющая голова онемела.

Пюрмеленда.Я все расскажу, отец, если вы отдадите мне голову.

Герцог Остреландский.Нет, дитя мое, у тебя еще руки дрожат.

Пюрмеленда.Отдайте мне голову, она моя, я взяла ее у тела.

Герцог Остреландский.И то правда! Бери и расскажи нам о своем подвиге!

Пюрмеленда(хватает голову и прижимает ее к себе. Начинает рассказывать.) Слушая его волшебную песню, я впала в очарованный сон: чувства мои бодрствовали, а воля спала. Подобно другим грешницам, я бежала из дома и встретилась с ним: так пичуга летит на зеркальце ловца. Я ощущала необыкновенную легкость в мире из снежных кристаллов и сияющих звезд. Сквозь такой застывший пейзаж летят, наверно, души после смерти. Я не помнила Бога и себя самой; слова и мысли утратили смысл; путь мой пролегал там, где не ведают Добра и Зла.

Герцог Остреландский.Рассказ твой не ясен.

Пюрмеленда.Он ждал меня. Он был весь лед и пламя, сверкал зловещей красотой, как изгнанный архангел, еще хранящий свет и благоуханье неба, но уже издерганный муками ада. С его очерченных золотом губ лилась любовная песнь; я почувствовала, что погибла и бросилась к нему. Видя его странно светящееся лицо, я залилась слезами. Я обнаружила, что человек, обещавший счастье, был сам воплощением боли. Я искала для него нежные слова утешения, но не находила; тогда я взяла его руки и смиренно их поцеловала…

Герцог Остреландский.Рассказывай короче!..

Пюрмеленда.Далее сон ускорился. Галевин, не говоря ни слова и тяжело дыша, повлек меня к виселицам. Я не сопротивлялась и совсем не испытывала страха — лишь сладостный трепет; я даже шла впереди него. Увидев трупы семи девушек, я улыбнулась им без ревности. Я жадно вдыхала запах разложившихся тел. Луна ликовала вовсю.

Герцог Остреландский.Переходи к развязке…

Пюрмеленда.Перехожу… Галевин воткнул свой меч — вот этот самый — в снег, скинул плащ и, не спуская с меня глаз, принялся стягивать кольчугу через голову. Он бормотал, не умолкая: «Пюрмеленда Остреландская… Пюрмеленда Остреландская!..» И я повторяла нараспев: «Пюрмеленда Остреландская… Пюрмеленда Остреландская!..» Это имя я уже слышала прежде и все пыталась угадать, кому оно принадлежит, но не могла: ни одну из семи повешенных так не звали. А потом вдруг вспомнила! И это имя — мое имя — набатным звоном отдалось у меня в голове! В мгновение ока я поняла, что Пюрмеленда Остреландская — это я, и пробудилась ото сна, объятая холодом и ужасом. Последующий безумный и безжалостный поступок совершила Пюрмеленда Остреландская. Она увидела человека, он стоял согнувшись, голова и руки спутаны кольчугой; она увидела семь обезображенных трупов; она увидела меч. Меч взметнулся со свистом. А потом я увидела — ведь все это сделала я — как орущая голова покатилась по снегу. Я побежала за ней. Поймала ее. Зажала между колен и напихала снегу в открытый рот, чтобы заглушить святотатственные вопли. И я сказала: «Молитесь Богу, мессир, вы умираете!..» Голова попыталась тихонько запеть. Видя, что снегом ее не заткнуть, я приложила губы к ее губам, и тогда умерла наконец и голова, и песня…

Герцог Остреландский.Довольно! Остальное нам известно. Ты все еще в своем сне? Брось эту мертвую голову. Пей вино, мужественная дева, новая Юдифь!.. Да перестань же ты смотреть на нее — смотри на нас, твоих родителей, твоих подданных. Ты хочешь еще что–то сказать?..