Анджей Сарамонович - Тестостерон

Янис (удивленно ). В кране была краска…

Корнель (обескураженно ). Как это… не жена?

Янис (продолжая вытираться). В правовом и сакраментальном смысле обряд недействителен, поскольку Алиса не сказала: да! Кроме того, акт бракосочетания вообще не состоялся…

Корнель. Может, у тебя и не состоялся, ты, импотент греческий!

Янис (укоризненно ). Я правду говорю, брат…

Корнель (протестуя, как ребенок). Я тебе не брат!..

Ставрос. Как это не брат?.. Корнель!.. (Добродушно.) Янис — твой брат, так же как я — твой отец…

Корнель (решительно). Ты мне не отец!

Ставрос (удивленно). Как это?

Корнель. Ты мне не отец!.. Я тебя увольняю!

Фистах (недоуменно качая головой). Вот, блин, труба!..

Ставрос (Фистаху). Что труба? Что труба? Вы не увиливайте, лучше бы посоветовали что-нибудь!

Фистах (несколько удивленный). Ну, если вы настаиваете… (Встает из-за стола, вытирая рот салфеткой.)

Титус (Червю). Но дельфинами вы меня удивили… Смышленые рыбки…

Червь. Это млекопитающие, Титус… Млекопитающие…

Неожиданно свет гаснет. На несколько секунд сцена погружается в полную темноту. Слышны оглушающие звуки рок-музыки. Через минуту музыка прекращается так же внезапно, как началась.

После затемнения.

В центре сцены стоит стул. На нем сидит Корнель. Вокруг него все остальные. У Корнеля голова запрокинута вверх. У носа он держит носовой платок, весь в крови. Титус стоит рядом с сахарницей в руках и кормит Корнеля сахаром. Около стула стойка с капельницей.

Корнель (повелительно ). Еще!

Титус дает ему ложечку сахара.

Корнель. Еще!

Титус выгребает сахар из сахарницы и кормит Корнеля.

Корнель. Еще!

Титус (беспомощно ). Сахар закончился…

Янис. Тогда, может, печенье… У нас здесь есть что-нибудь?..

Ставрос. А может, капельницу снова поставить? (Пробует ввести Корнелю в руку катетер.)

Корнель внезапно вскакивает.

Корнель. Ты что, отец?.. С ума сошел? Хочешь меня искалечить?!

Ставрос застывает. Все смотрят на Корнеля.

Корнель. Мне уже лучше! (Смотрит на платок.) О, Господи!.. Сколько крови я потерял…

Червь (забирая у него платок). Нет, нет… Это «Кран Балладины»…

Фистах (Корнелю — озабоченно). Прости, что я тебя так… Больно было?..

Корнель. Нет, нет… Очень профессионально… (Всем присутствующим.) Господа! Предлагаю всем сесть… (Титусу.) Не могли бы вы налить нам?

Корнель показывает на стол. Все подходят к столу и садятся. Титус наливает водку в стаканы и рюмки. Корнель показывает жестом, чтобы и он сел. Титус садится с краю. Корнель встает.

Корнель. Господа! Я должен извиниться перед вами… Из того, что вы рассказываете, я делаю вывод, что меня немного занесло.

Ставрос. Успокойся, сынок… Быковать — для мужика нормально.

Корнель. Однако же человек — не скотина, должен владеть собой…

Присутствующие протестуют, перекрикивая друг друга, спешат сообщить, что они вовсе не так восприняли поведение жениха, но Корнель успокаивает их, стуча ложкой по бутылке.

Корнель. Единственное, что меня оправдывает, это состояние необычайного возбуждения. Моя сегодняшняя женитьба… и особенно ее необычный финал… плюс удар, который я получил по затылочной части твердым предметом…

Ставрос. Пасхальной свечой… Восковой…

Корнель (с укором посмотрев на Ставроса). В любом случае тяжелой свечой… вызвали у меня сильный стресс, который, в свою очередь, привел к большой потере сахара в организме… Это, собственно, и стало причиной бредовых видений, во время которых… как я с прискорбием узнаю… я оскорбил кое-кого из присутствующих…

Присутствующие протестуют. Они не чувствуют себя оскорбленными. Корнель снова стучит ложкой.

Корнель. Нет, нет, господа… Моя вина бесспорна… Ведь это моя свадьба, а вы — мои гости… Поэтому я прошу разрешения произнести тост. За здоровье моих гостей!

Корнель выпивает. Остальные тоже. Он садится. Воцаряется тишина, которую никто не решается нарушить. В конце концов медленно и неуверенно встает Третин.