Ф. Илин - Сказания о славном мичмане Егоркине

Вот только все, кто читал мою главную заявку, как-то странно смотрели на меня и интересовались, знаю ли я что насчет первого апреля. Это начало меня злить. Где этот чертов склад, на который нас послали, никто толком объяснить не мог. Теряя терпение, мы начали поиски. Данные получали самые противоречивые, объяснения были бестолковые. Но вдруг, почти случайно, нам повезло. Все оказалось совсем рядом, прямо-таки под носом! И мы двинулись. Поди у них тут разберись, среди бараков с времен бараков, отстроенных не то – поморами, не то австрийскими военнопленными! Там еще дюралевых и ржавых ангаров, и всяких штабелей. Как будто эти джунгли сооружали Маугли и Тарзан лично!

Наконец, чертыхаясь, увязая в рыхлом позднем снегу мы дотащились до одинокого склада, стоящего черти-где, на самой границе завода, куда мы тоже попали с невероятным трудом. Нашли мы его у самого корабельного кладбища. Склад производил впечатление заброшенного города-призрака золотоискателей где-то на Аляске.

Несмотря на зачатки приближающейся северной весны, снег вспучился девственными сугробами, насыпанными зарядами недавнего урагана, по самые крыши потрепанных временем бараков. Однако, над оконечностью одного из них весело дымила добротная кирпичная труба, распространяя горьковатый запах горящей сосны.

У ворот стояла будочка с одетой в длинный-длинный овчинный чистенький, белый тулуп «вохрушкой», женщиной очень средних лет.

После долгих переговоров и препирательств, она, позвонив куда-то, пропустила всю нашу компанию на территорию склада. Прочитав маленькую облезлую вывеску на обшарпанной двери, я облегченно вздохнул: «Вот искомый конец наших поисков и мучений!».

А бойцы нагло интересовались у меня, кто там за дверью – Дед Мороз или Старик Хотабыч?

– Кощей Бессмертный! – отрезал я, и натянул ближайшему остряку шапку на самый нос… Я тоже понимаю юмор и могу шутить!

Затем постучался для приличия и толкнул плечом мощную дверь.

Черт возьми, я почти угадал! Не далеко от утепленной толстым серым войлоком входной двери, под яркой лампой сидел пожилой старший мичман, сухой, как старый столб, с лицом цвета старого же дерева, со шрамом от давнишнего ожога. Совершенно седые его волосы были аккуратно зачесаны на ровный пробор. Обут он был в какие-то невероятные белые, подшитые коричневой кожей большие валенки, явно взятые из реквизита какого-то фильма о военном времени. Во всяком случае, наяву я таких не видел. На кителе у него, из-под наброшенной сверху меховой безрукавки, были видны целых четыре ряда орденских планок. Судя по ним, знающему человеку можно было понять, что служит он столько, что… Его должны были бы давно уволить на почетную пенсию, но забыли в пыльных лабиринтах истории, как и весь этот вверенный ему и заброшенный склад. В углу, на электроплитке, тоже допотопной, с открытой спиралью, вовсю пыхтел настоящий медный чайник. Я точь-в-точь такой видел в кино про дореволюционный парусный флот! Невольно подергал себя за мочку уха – может, сплю? Да вроде нет, ответил сам себе.

Что-то в этой поездке мне уже второй раз приходилось определяться в границах между сном и явью!

Я достал из портфеля наряды на получение этого самого «вечного двигателя», будь он неладен и трижды, через нитку, проклят.

«Кощей Бессмертный» удивленно воскликнул, лишь только глянул на них:

– Да они что там, у себя в управления, все охренели?

– Ну, не то чтобы все, – хмыкнул мой молодой собрат, – но где-то около того!

– Вечный двигатель! А скатерти-самобранки или меча-кладенца им не надо?

– А что, есть? – невинно поинтересовался я а что? А вдруг? – Так мы за ценой не постоим, шила или там чего еще надо – всегда пожалуйста! Доставим без замечаний в любых разумных объемах!

Дед ошарашенно оглядел меня и всю компанию сверху вниз.

Да, теперь все стало на свои места – припомнились и ухмылки Первухина, (Тетушкин-то, дьявол его побери со всеми потрохами, опытный организатор розыгрышей, держался уверенно), и первое апреля, и поведение офицера, и его сотрудниц в техупре.

«Ладно! Запомним!» – мстительно подумал я.

До отхода баржи времени оставалось достаточно, а причал – рядом. Плевать! Успеем. «Когда тебя так классически надули, то надо первым начинать смеяться, расслабиться и получать удовольствие… Ай да Тетушкин, ай да сукин ты сын! Вот теперь мучайся, ищи и готовь, чтобы месть вышла достойной!» – подумал я обо всем этом, а вслух сказал: – А мы, старина, просто так зашли, время скоротать. С двигателем-то этим все ясно – нет и быть не может! Погорячились начальники чего-то по случаю дня смеха! Это бывает, и как аукнется, там и откликнемся! И у нас на улице когда-то застрянет грузовик с портвейном!