Ф. Илин - Сказания о славном мичмане Егоркине

Вот, наконец, состав вышел на перегон, а локомотив облегченно и радостно взревел застоявшимся дизелем. Поезд заметно увеличил скорость и побежал по берегу Колы, весело бурлящей своими струями синего стекла среди скальных берегов.

Мы быстро перезнакомились с армейскими офицерами. Между делом, единогласно решили, что надо бы поужинать, достойно отметив «вечер трудного дня». Впереди – целых 36 часов вынужденного относительного безделья!

Выяснилось, что в суматохе отъезда поесть времени не нашлось. Естественно, ужинать надо вместе, и, конечно же – обязательно запить пищу не одним только чаем. Поводов же для этого была целая куча. Отъезд и новое знакомство – чем вам не уважительная причина? А вы замечали, что в доброй мужской компании, тем более в дороге, ну просто нет повода не выпить – хоть ты тресни?

Быстро постелили «достархан» – целый разворот свежей газеты, пожертвованной молодым подполковником, стали выставлять на стол все съестное, что захватили с собой.

Это странным европейцам снятся ночные кошмары, когда они, вопреки семейному врачу, вдруг все-таки плотно поедят калорийной и вкусной мясной пищи перед сном.

А когда снятся кошмары нашему соотечественнику? Вот именно! Вопрос риторический!

Нашему русскому человеку, и, тем более, военному, все кошмары и ужасы (куда там Голливуду), снятся именно тогда, когда он ее, эту самую жирную пищу, не поест перед «отбоем». Причем, как следует – и от души! А если еще и в доброй компании, то… Тогда – никаких тебе хичкоков под прикрытыми веками.

Поэтому, на маленьком вагонном столике банкам, сверткам и бутылкам сразу же стало тесно. Жмотов как-то среди нашего брата маловато. Появились кружки и стаканы, вилки и походные ножи. Само собой, приняли по первой – за знакомство, закусили, и тут к ПВО-шникам, (а это были слушатели Калининской академии ПВО, возвращавшиеся со стажировки), подошло подкрепление – сокурсники, которые ехали в соседнем вагоне, по одному в купе. Там было неуютно, они пошли к своим. И у них с собой тоже было…

Наша водка – это такое национальное универсальное средство для упрощения отношений и развязывания языков, что его никогда и ничем не заменят, во всяком случае, в обозримый исторический период. Это средство будет существовать, пока у людей еще осталась потребность к товарищескому, неформальному, открытому общению. Соки и чаи вещь полезная и не осуждаемая даже ханжами, но… совсем не то! Вот бы только «дозу» уметь соблюдать! Да к машине после этого бы не подходить! Это – да! Да как же ее предварительно рассчитаешь… Вот только от этого-то и все проблемы! Во всем хорошем есть свои недостатки!

Старт товарищеского ужина под флагом боевого содружества видов Вооруженных Сил был дан, и, еще где-то до Оленегорска мы все уже были в состоянии легкого возбуждения и тяжелой сытости. Все уже чувствовали себя давними знакомыми, если и не друзьями, если еще не родственниками.

– Ты, Александр, не увлекайся! – принялся «наставительно руководить» подполковник, Сергей Юрьевич: – Меру надо знать!

– Так я знаю! – тут же парировал Палыч, – 26 и две десятых литра, вот!

– Это как? – опешили соседи.

– А посмотрите любой толковый или бестолковый словарь – там ясно писано – мера, для объема жидких и сыпучих – 26, 2!

– Точно! – подтвердил майор.

Выяснили, с некоторым сожалением, что во всех Вооруженных Силах рассказывают одни и те же анекдоты, лишь слегка приправленные местным или специфическим колоритом в виде особенностей терминологии и сленга.

Вовсю пошли разговоры, устные мемуары. Мало-помалу, перерывы между тостами стали больше. Теперь пили понемногу, лишь пригубливая из стаканчиков – больше для поддержания беседы.

Спать еще совсем не хотелось, несмотря на темноту за окном и неумолимо бегущие стрелки часов.

Тем более, что и негде было, ибо гости из соседнего вагона уверенно заняли наши нижние полки, потеснив нас у столика. Майор же легко взлетел на свое верхнее лежбище и оттуда участвовал в разговоре, периодически требуя подать ему наверх то наполненный стаканчик, то закуску.

«Горючее» было уже на исходе, бутылки заметно опустели. Ракетчики стали, было, прикидывать перспективы пополнения запасов и продолжения, но… Подполковник стал решительно настаивать на переходе на добрый чай, но его пока никто не поддержал.

Тогда Егоркин тяжело, с деланным сожалением, вздохнул, залез в свою безразмерную сумку. Он пошарил там своей широкой дланью и… медленно достал еще одну бутылку, приличного объема, как еще такой тип посуды в то время называли: «утюг». Этакую вот здоровенную бутылку, литра на два, с ручкой для удобного разливания.