Якоб Штелин - Подлинные анекдоты из жизни Петра Великого слышанные от знатных особ в Москве и Санкт-Петербурге

Когда государь Петр I еще в первый раз был в Голландии, учился в Сардаме искусству строить корабли и повсюду наведывался обо всем потребном для приращения торговли, заведения мануфактур и обрабатывания продуктов своей земли; и тогда уже явно было, что одним из главных предметов его стараний было заведете торговли в своем Государстве. Он старался вызывать в Poccию искусных художников, фабрикантов, ремесленников и купцов, давая им разные привилегии, совершенную свободу и доставляя многие выгоды. Хитрые амстердамские жиды надеялись воспользовался этим случаем. Хотя они знали, что царь Иван Васильевич выгнал жидов из Российского государства и последовавшие за ним Цари также не позволяли им жить в России; но они думали, что Петр Великий, совсем преобразуя Poccию и отменяя столь многие старые обычаи, отменит и узаконение царя Ивана Васильевича, касающееся до их нации. Итак взяли они прибежище к славному амстердамскому бургомистру Ван-Витсену [9]и просили его, чтобы он исходатайствовал им у его величества позволение селиться в России, заводить купеческие конторы и производить торговлю, так же, как это было позволено и другим иностранцам; причем не позабыли они весьма подробно описать знатные выгоды какие получали бы россияне продавая продукты своей земли, через жидовских купцов». Сверх этого обязывались они из благодарности за исполнение их просьбы поднести Государю на первой случай в подарок сто тысяч гульденов наличными деньгами.

Бургомистр Витсен склонился на это и пообещал жидам при первом случае предложишь Государю их просьбу. Сей почтенный муж, которого государь почитал как верного советника и почти ни в чем ему не отказывал, сдержал свое слово и при первом случае представил императору предложения и просьбу жидов. Государь сперва слушал его с важностью, а потом, улыбаясь отвечал ему следующими словами:

– Господин Витсен, вы знаете жидов, знаете и образ мыслей моего народа; и я также знаю и тех, и других. В рассуждении первых еще не время позволить жидам селиться и жить в моем государстве. Скажите им моим именем, что я благодарю их за их предложение, но я стал бы жалеть о них, если бы они поселились в России, ибо хотя и думают о них, что они в торговле весь свет обманывают, однако ж я опасаюсь, что они у моих россиян не много бы выторговали. [10]

Известно, что Петр Великий на обратном пути из Англии и Голландии, проезжал через Германию в Вену, и там принят был императором Леопольдом с отменным почтешем. Но неожиданное извеcmиe из Москвы о возмущении стрельцов скоро отозвало его оттуда и воспрепятствовало ему пробыть долее при императорском дворе и ехать в Венецию, как он прежде был намерен. Однако проницательный монарх и в cтоль короткое время пребывания своего в Вене увидел, приметил и удержал в памяти много достопамятного. Некогда в Петербурге за столом своим, при случае разговора о Венском Дворе, сказал он, что все ему понравилось у Императора Леопольда; но только то странно показалось, что он при Дворе его везде находил иезуитов, и что это для него весьма удивительно: ибо Император знает, что они имея в его Государстве не менее земли, а денег еще более, нежели сам его величество, в последнюю тяжкую войну с Турцией, в 167З году, не помогали ему ни рекрутами, ни деньгами [11].

Петр Великий терпя все исповедания Христианской веры без различия, позволял в своем Государстве иностранцам иметь публичные церкви, собственных своих священников, проповедников и других церковных служителей, а римским католикам и духовные их Ордена. По просьбе Римского Императора Иосифа I позволил он капуцинам иметь небольшой монастырь при их церкви в Москве, в Немецкой слободе, а францисканцам при церкви их в Петербурге. Только об иезуитах не хотел он ни от кого слышать и не терпел их в России. Он часто говаривал о них: «Я знаю, что иезуиты по большей части люди ученые, во всяких художествах искусные и способные, но не для меня: я знаю и то, что они кажутся всегда набожными, однако ж набожность свою употребляют только для своего обогащения и для прикрытия, а училища их и искусства служат орудиями их умыслам, выгодам Папы и их властолюбию, чтобы управлять Государями по своей воле. Некогда, говоря об этом слишком усилившемся Орден, сказал он:,Иезуиты не могут отстать от того, чтобы не мешаться во все государственные дела. Я удивляюсь тому, что есть дворы в Европе, которые не могут или не хотят этого видеть. При всей тонкости французского и испанского дворов, я не почитаю политику их очень высокою, потому что они терпят при себе иезуитов, которые присвоили себе великие владения в европейских и американских их землях и не однажды умерщвляли государей, которые были им противны». [12]