Виктор Наумов: Повседневная жизнь Петра Великого и его сподвижников

Петр I — величайшая фигура в российской истории. Невозможно найти другого исторического деятеля, столь существенно повлиявшего на развитие нашей страны. Споры о нем начались при его жизни и продолжаются до сих пор. Одни видят в нем разрушителя русской самобытности, исковеркавшего органичный путь России и предопределившего тем самым государственно-политические катаклизмы XX века. Другие, к числу которых относится автор этих строк, склонны считать его воссоздателем подлинной России, уничтожившим основные черты старомосковского «дремотно-азиатского» уклада, который был привнесен татаро-монголами в изначально европейскую Русь. По существу, это старый спор западников и славянофилов, в котором истина не будет найдена по причине заведомо противоположных идеологических установок Возможно, она обнаружится в синтезе мнений, что в данный момент нового осмысления истории представляется непосильной философской задачей.

Но в любом случае величие Петра I как государственного деятеля не станет отрицать ни один мыслящий человек. Поэтому вполне понятен интерес к его неоднозначной личности. Попытки оценить его интимное пространство уже предпринимались в работах различного научного уровня вплоть до трудов Казимира Валишевского, который на основании сомнительных источников вывел колоритный образ сексуального маньяка, бисексуала и законченного психопата. Подобный путь исторического творчества весьма привлекателен для значительной части читающей публики, жаждущей сенсации. Однако на основе скрупулезно собранного и тщательно выверенного фактического материала можно создать не менее интересную и в то же время достаточно достоверную картину.

О Петре Великом написаны сотни книг в России и за рубежом, но специальные исследования о повседневной жизни царя-преобразователя и его соратников отсутствуют, за исключением нескольких небольших работ, посвященных частным сюжетам. Для создания этой книги приходилось буквально по крупицам выискивать материал, рассеянный в разнообразных источниках. Ни о каком самостоятельном исследовании речь идти не могла — на это потребовались бы многие годы. Оставим подобную крупномасштабную задачу будущим поколениям историков. Пока же достаточно лишь обозначить некоторые наиболее значимые аспекты темы и пробудить тем самым интерес читающей публики к живому прошлому, столь непохожему на выхолощенные схемы учебников и занудство научных монографий.

Выражаю горячую благодарность заведующей Отделом отечественной истории Государственной публичной исторической библиотеки России Оксане Владимировне Динеевой, профессору Российского государственного гуманитарного университета Игорю Владимировичу Курукину, главному специалисту Российского государственного архива древних актов Алексею Борисовичу Плотникову и моей матушке Людмиле Ивановне Наумовой за неоценимую помощь в работе над книгой.

История быта и нравов эпохи Петра Великого удивительна и полна парадоксов. В те времена черты старомосковского уклада жизни причудливо переплетались с европейскими нормами, насаждаемыми неистовым реформатором, а требования европейского этикета с трудом усваивались людьми, привыкшими к простоте обыденных отношений с заметной долей азиатского угодничества.

Над персонажами бурных переломных лет рубежа XVII — XVIII веков возвышается исполинская фигура великого преобразователя. Что мы знаем о нем? Петр I любил рвать зубы своим придворным, охотно посещал пыточные застенки, орудовал топором на верфях, поучал подчиненных с помощью дубины, страдал от припадков эпилепсии, курил и управлял страной в полупьяном состоянии — вот, кажется, и весь арсенал стереотипных представлений об образе жизни великого государя-реформатора. А его соратники во главе с талантливым Александром Меншиковым стремились угадать желания монарха, подсиживали друг друга и целыми днями беззастенчиво крали — нетрудно распознать набор опостылевших аллюзий современности. Эти штампы заслоняют собой главное содержание обыденной жизни петровского времени — титанический созидательный труд, познание и усвоение нового, нелегкий отказ от привычного старого уклада со всем его полуазиатским своеобразием.