Виктор Наумов - Повседневная жизнь Петра Великого и его сподвижников

Итогом стрелецкого бунта стало провозглашение диумвирата царей Ивана и Петра при регентстве их сестры Софьи. Наталья Кирилловна была низведена до положения опальной царицы и сочла за благо держаться подальше от кремлевских палат. В 1683 году она вместе с сыном и маленьким двором переехала в Воробьево, а затем — в Преображенское; в этих подмосковных селах они жили преимущественно в теплое время года. А с 1685 года основными местами их обитания становятся Коломенское и Преображенское. Здесь вдовствующая царица с сыном, по выражению современника, князя Бориса Ивановича Куракина, жила «тем, что давано было от рук царевны Софьи», постоянно нуждалась в средствах и вынуждена была тайком принимать денежную помощь от иерархов Русской церкви ( 10).

Тем не менее им приходилось бывать и в Кремле: юный Петр по положению царя был обязан принимать участие в придворных церемониях, которых насчитывалось великое множество. По установленной Алексеем Михайловичем традиции царская семья периодически отправлялась в Троице-Сергиев, Чудов и другие монастыри. Оба царя и правительница участвовали в крестных ходах в Кремле. Неукоснительно отмечались многочисленные семейные праздники и памятные даты: именины всех членов царствующего дома, годовщины смерти царей Алексея Михайловича и Федора Алексеевича. Тяжелым испытанием для непоседливого Петра являлись пышные и величественные церемонии приема иностранных послов, где молодым царям отводилась декоративная роль. Для Ивана и Петра был изготовлен двойной трон из серебра с высокой и широкой спинкой; за ней скрывались русские дипломаты в роли своеобразных суфлеров, подсказывавших мальчикам, как надо себя вести и что говорить чужеземным гостям.

Одну из таких церемоний описал в 1683 году секретарь шведского посольства Кемпфер: «В приемной палате, обитой турецкими коврами, на двух серебряных креслах под святыми иконами сидели оба царя в полном царском одеянии, сиявшем драгоценными каменьями. Старший брат, надвинув шапку на глаза, опустив глаза в землю, никого не видя, сидел почти неподвижно; младший смотрел на всех; лицо у него открытое, красивое; молодая кровь играла в нем, как только обращались к нему с речью. Удивительная красота его поражала всех предстоявших, а живость его приводила в замешательство степенных сановников московских. Когда посланник подал верящую грамоту и оба царя должны были встать в одно время, чтобы спросить о королевском здоровье, младший, Петр, не дал времени дядькам приподнять себя и брата, как требовалось этикетом, стремительно вскочил с своего места, сам приподнял царскую шапку и заговорил скороговоркой обычный привет: "Его королевское величество, брат наш Карлус Свейский, по здорову ль?"» ( 11).

Одиннадцатилетний Петр, по отзывам очевидцев, в то время более походил на шестнадцатилетнего юношу. Он был высок ростом, силен, отличался пытливостью ума, быстротой реакции и умением мгновенно оценить происходящее. В то же время в его характере сохранялись детские черты: непоседливость, непосредственность, нетерпеливость. Впрочем, они были свойственны Петру и в зрелые годы. Надоевшие в детстве пышные кремлевские ритуалы на всю жизнь определили ненависть царя к всякого рода церемониям, чопорности и представительности.

Мальчику было скучно и тяжко во дворце, он рвался на улицу — на простор, на воздух. Там он играл со сверстниками, не делая между ними никаких различий; его приятелями становились и княжата, и дети стольников и окольничих, и сыновья конюхов и поваров. Во всей этой пестрой компании юный Петр верховодил не по положению царя, а на правах прирожденного лидера — самого сильного, активного и заводного из мальчишек. Его удивительная харизма проявлялась уже в раннем возрасте, это был вождь от Бога.

Преобразовательная деятельность великого монарха выросла из игры, неукротимой тяги к познанию и разнообразным практическим занятиям. Постепенно забавы на просторах Преображенского и Воробьева приобрели настоящий воинский характер. Из Оружейной палаты и Воинского приказа по требованию царского величества стали привозить уже вовсе не игрушечные пищали, карабины и мушкеты. Вскоре для игры потребовались порох и свинец. В 1683 году, одиннадцати лет, Петр во главе целого отряда сверстников занимался стрельбой из мушкетов в цель.

Вскоре юный царь начал «верстать в свою службу» молодежь из числа спальников и дворовых конюхов, а потом из сокольников и кречетников. Так было образовано две роты «потешных» солдат, которые «прибором охотников» из молодых дворян и других «чинов», в том числе даже из боярских холопов, разрослись в два батальона, около трехсот человек в каждом. Это уже не были «игрушечные» солдатики: за свою «потешную» службу они получали жалованье.