Евгений Гусляров - Народный Пётр. Полное собрание анекдотов и сказаний о Петре Великом

Предисловие

…В жанре литературного анекдота теперь никто не пишет. И прочитать что-нибудь в этом жанре не так просто. Надо обязательно идти в библиотеку и заказывать благородной желтизны старые журналы и альманахи, как минимум полуторавековой давности.

Зато и чтение это особое. Вы почувствуете, как бьётся пульс ушедшего времени. И шелест истории услышите.

Конечно, слово «анекдот» может показаться легковесным. Но тут надо учесть, что это анекдот исторический, литературный. И само слово это лет двести пятьдесят назад, когда зачиналась наша историческая литература, имело совсем иной смысл. Ему больше подошло бы то, что мы имеем в виду под «сказанием». Анекдотом звалось тогда описание исторического или бытового случая, который стоил памяти, передавал живую черту времени и человека, был поучительным, ярким или просто забавным. Чаще всего это был запомнившийся современникам и свидетелям случай из жизни конкретного исторического лица. Случай, который давал живой штрих к портрету. Обычно запоминался случай значительный. Но и мелкий штрих был не менее ценен. Конечно, особенно хорош был краткий рассказ, из которого можно было бы вывести большую мораль. Сделать монументальный вывод. Но ведь и мелочь бывает великолепна. Всё зависит от того, как на неё взглянуть. Мелочь нужна ещё и потому, что она доступнее для понимания. Мелочью легче объяснить большое. Потому Марина Цветаева, наверное, и заклинала мемуаристов – вспоминайте мелочи!

Вот, например, одно из великих общих мест нашей истории. Пётр создал русский морской флот. Можно много рассуждать о беспримерности этого факта. Можно написать немало страниц с перечислением трудностей, которые громоздились на этом пути. А можно вспомнить мелочь, которая одна даст полную картину того непонимания, которое всю жизнь надрывало силы Петра. Однажды ему (дело это было в Воронеже, там он закладывал первые корабли) уставшему, захотелось выпить. Водка была, и он вспомнил как хороша к ней бывает квашеная капуста. Послали к зажиточным воронежским гражданам просить её столько, чтобы хватило на всю компанию. Граждане посоветовались, и решили капусты не давать. Повадится, мол, а потом отбою не будет. Логику зажиточных воронежцев можно, пожалуй, и понять. Кадка капусты, конечно, не великая ценность, да ведь она своя. Так и не смогли они разглядеть из-за этой кадки с капустой будущего величия России, которое, вот оно, встало на пороге с такой нелепой нуждой. Обидно было Петру. Обидно было потом не раз. Так что, подводя в смертной истоме итог своей жизни, он скажет: «Я один тащил Россию вперёд, а миллионы тащили её назад».

Об этой кадке с капустой можно узнать из рассказа Ивана Ивановича Голикова, курского купца, ставшего замечательным историком и литератором, которого и можно считать основоположником жанра исторического литературного анекдота. Правда, и до него рассказы и воспоминания в этом жанре появлялись. Например, замечательное собрание академика Якоба Штелина, или другое собрание анекдотов, принадлежащее перу Андрея Нартова. Но именно Иван Голиков отшлифовал этот жанр до совершенства и весомости ценнейшего исторического документа. И на нём, в сущности, построил изображение целой исторической эпохи. Эпохи Петра Великого.

Профессиональные историки всегда относились и относятся к Ивану Голикову плохо. К отвратительным чертам русского профессионала, какой бы области это ни касалось, всегда относилось чувство ревнивого снобизма. Между тем, именно Иван Голиков приохотил русскую публику ещё в конце восемнадцатого столетия к чтению серьёзной исторической литературы, а, значит, привил охоту к знанию собственной истории.

Тут его, собственно, не с кем сравнивать. Он написал первым в России то, что теперь называют бестселлером, мировым бестселлером. Его успех можно сравнить только с тем, который позже выпал Карамзину. Книга его называлась, в тогдашней традиции, длинновато: «Деяния Петра Великого, мудрого преобразителя России, собранные из достоверных источников и расположенные по годам». Она вышла на деньги знаменитого семейства Демидовых.

Труд Ивана Голикова упрекают в безоглядном восхищении своим героем, в восторженном нежелании увидеть хоть единое тёмное пятно на его блистательном челе. Однако история литературы держится как раз на такой любви к своим героям. Любовь порой восполняет даже недостаток дарований.