Алексей Злыгостев - Реальные случаи из всемирной истории и исторические анекдоты

До России новшество докатилось как раз в этот момент. С середины XIX века стандартом на железных дорогах России (позже — СССР), Финляндии и Монголии была ширина колеи 1524 мм. Во второй половине XX века железные дороги СССР были переведены на колею 1520 мм.

Так что вот такая российская, более широкая колея, была тогда, можно сказать, на пике технического прогресса. Состав на ней оказался более устойчив и позволял перевозить больше грузов. К сожалению, тогда мало кто думал, что эта разница между российскими и европейскими железными дорогами доставит столько хлопот в наши дни.

Другая версия— в свое время такую ширину колеи пролоббировали, как сказали бы теперь, русские купцы, чтобы ограничить доступ товаров из Европы.

Есть еще третья — анекдотическая версия.

Когда проектировали первую железную дорогу в России Санкт-Петербург — Москва министры пришли к государя императору и спросили:

— Государь, железную дорогу будем строить как в Европе или шире?

Император ответил:

— Нахрен шире!

И дорогу построили на царский хрен шире.

Перед началом Судебной реформы 1864 года император Александр II совершил ряд поездок по России с целью личного ознакомления с общими условиями содержания заключенных и с состоянием дел в пенитенциарной системе.

В одной из губернских тюрем построили около 120 заключенных для подачи конфиденциальных устных обращений и жалоб непосредственно Государю…

Царь медленно шел вдоль строя заключенных и каждого спрашивал: «За что в тюрьму попал? Что желаешь заявить?»

Народ в тюрьме был тертый и уже знал, что будут большие смягчения системы наказаний.

Поэтому ВСЕ, как один, желая воспользоваться редчайшим шансом, заявляли, что, мол, НЕВИНОВНЫ, ни за что страдают в узилище…

Умудренный большим жизненным опытом, уже немолодой 46-летний Государь, видел насквозь дерзких воров и душегубов, но ничего не говорил наглецам, приказывал адъютанту помечать их жалобы на бытовые условия, на дисциплинарные взыскания, только все больше мрачнел крупным лицом от усердных бесстыжих заявлений о «невиновности»…

Потом подошел к одному заключенному, мужику лет 35-ти, по виду крестьянину.

Спросил: «Ну, что, ты тоже ни в чем не виноват?»

Простодушный мужик растерянно ответил: «Как же не виноват, Ваше Величество?! Кругом виноват! Дальше уж некуда…»

Государь: «За что в тюрьму попал?»

Крестьянин кратко рассказал, что жил в приймаках, тесть, теща, шурин годами донимали попреками и унижениями, что, мол, никудышний зять попался, своего дома нет, лошади нет. Никуда негодный человек.

В конце концов мужик от обиды спалил дом и все хоз. постройки, когда вся остальная семья на поле была…

Царь внимательно выслушал, спросил, желает ли мужик после тюрьмы в свою деревню вернуться.

Мужик ответил, что не желает. Хочет пойти рабочим на строительство железной дороги.

После этого Государь позвал стоявшего в отдалении начальника тюрьмы и сказал:

«У вас только вот этот один виновный во всей тюрьме.

Подготовьте какие нужно бумаги на помилование этого арестанта и доставьте мне завтра на подписание. Чего уж ему одному виноватому среди невиновных сидеть…»

Повесить в туалет портреты своих предков приказал император Николай II. Царь-батюшка обосновал свой поступок тем, что в трудную минуту ему приятно ощущать поддержку родственников. Кроме того, Николай Павлович перенес в нужник и свою библиотеку.

Когда комендант Порт-Артура генерал Анатолий Михайлович Стессель велел нарисовать на японском ультиматуме о сдаче русской крепости — кукиш. И вернуть в таком виде японцам, генерал Роман Исидорович Кондратенко, лучше знающий обычаи неприятеля отговаривал его. Он объяснил, что именно таким образом, то есть показывая фигу, японские дамы легкого поведения подзывают к себе клиентов.

Однако это не помогло русской армии: Порт-Артур пал в начале 1905 года.

Когда началась революция 1905 года, Петр Столыпин, будущий председатель кабинета министров Российской империи, был саратовским губернатором. Столыпин вышел из экипажа к возбужденной толпе и увидел здоровенного парня с дубиной, бежавшего прямо на него. Петр Аркадьевич решительно шагнул навстречу, скинул меховую шинель и передал её парню: «Подержи голубчик!». Тот обалдел и, бросив дубину, взял шинель. А Столыпин обратился к толпе и успокоил её.