Алексей Давтян - Исторические анекдоты

Публика не могла понять столь странной развязки трагедии, но вскоре громкий хохот зрителей первого ряда объяснил причину происходящего.

Оказывается, толстый лондонский откупщик занял место против самой сцены, а собака его – большой английский дог – вошла с ним в театр и по обыкновению поместилась у ног хозяина. Потом она приподнялась на задние лапы и, опершись передними на перила оркестра, спокойно следила за сценой. От тесноты и тучного телосложения откупщик вспотел и, чтобы вытереть пот со лба и затылка, снял свой огромный парик и надел его собаке на голову. Гаррик и другие актеры, увидев собаку в парике, при всем желании не могли удержаться от смеха.

Знаменитая певица Гризи была замужем за не менее знаменитым тенором Марио. Однажды во время своего пребывания в Петербурге госпожа Гризи гуляла по набережной Невы с двумя своими детьми. По дороге ей попалось навстречу одно высокопоставленное лицо, которое при виде певицы остановилось и завело с ней разговор.

– Это гризетки? – сказала особа, лаская детей певицы и намекая этим вопросом на ее фамилию.

– Нет, это марионетки! – ответила тотчас же Гризи, намекая на фамилию своего мужа.

Армен Джигарханян рассказывал такую историю: «Играли мы всякую революционную чепуху в советское время. Доходило до анекдота. У знаменитого актера Артюхова в ленинградском БДТ, где режиссером был великий Товстоногов, первенец родился. Понятно – пеленки, бессонные ночи, жуткий недосып. А мы играем пьесу, очень такую революционную, один из соавторов – Георгий Капралов, штатный кинокритик из «Правды». Владислав Стржельчик Баумана играл. Дожидаясь своего выхода на сцену, Артюхов за кулисами заснул, вот так, стоя. Его встряхнули: „Артюхов, твой выход!“ И вот он, не очухавшись, выбегает на сцену, бросает реплику Стржельчику-Бауману: „Владислав Игнатьевич, Баумана убили!“ (А надо было – „Подвойского“). Стржельчик, не моргнув глазом, говорит скорбным тоном: „Жаль, хороший был коммунист“. Самое смешное, что в зале – ну никакой реакции, какая разница, кого там замочили».

Талантливому актеру Людвигу Девриенту справляли юбилей. Выслушав все подношения, тосты, речи, стихи и спичи, он ответил:

– Что ж, господа! Двадцать пять лет я выражал то, чего не чувствовал, в настоящую минуту чувствую то, чего не могу выразить.

Знаменитый Живокини в переводной пьесе «Страсть по должностям» играл роль сумасшедшего, обещавшего устройство на престижные должности. В сцене с трактирным слугой он говорит:

– Ты мне нравишься, я хочу из тебя сделать человека.

– Покорнейше благодарю, – отвечает слуга.

– Только куда бы тебя определить?.. Гм! ты умен?

– Никак нет.

– Значит, глуп?.. Гм!.. Но учился чему-нибудь?

– Ничему не учился.

– Да знаешь ли хоть что-нибудь?

– Ничего не знаю!

– Гм… Глуп… Ничего не знает… Ничему не учился… Так я тебя, братец, помещу в Государственный совет!

Публика, весело хохотавшая до сих слов, замерла… На самом деле эта фраза должна была звучать так:

– Так я тебя помещу в егермейстерский комитет…

Злая шутка на сей раз сошла Живокини с рук.

Испанский танец. Эскиз декорации для «Арагонской Хоты» М. И. Глинки (фрагмент). Головин А. Я.

Однажды Жулковский играл роль безумца, запертого в комнате. Вот он бегает от двери к двери и, пытаясь их открыть, кричит:

– И здесь закрыто, и тут закрыто, и тут…

Неожиданно третья по счету дверь открылась. Спасая положение, Жулковский вынимает из кармана ключ, закрывает ее и восклицает:

– …и тут закрыто!

Иванов-Козельский плохо знал пьесу, в которой выступал. Как-то раз выходит он на сцену и видит старичка, игравшего вчера лакея. Суфлер замешкался, и знаменитый актер, чтобы не было заминки в действии, сказал старичку:

– Эй, голубчик! Принеси-ка мне стакан воды.

Старичок подошел к Иванову-Козельскому и с достоинством произнес: