Авессалом Подводный - Избранные афоризмы

— Я буквально разрываюсь между любовью к себе и к людям, — пожаловался Ходже Насреддину юный мистик.

— Просто ты не считаешь себя человеком, — заметил Ходжа.

— Как ты отбираешь себе учеников? — спросили Ходжу Насреддина.

— Я готовлю себя к встрече с ними, — ответил Ходжа. — И они охотно идут на готовенькое.

— Встречал ли ты в жизни людей, чья мудрость превосходила твою? — спросили ученики Ходжу Насреддина.

— Встречаю каждый день, — ответил Ходжа. — Однако не всегда хватает ума это понять.

— Не боишься ли ты, что знание, которому ты учишь, может быть использовано во зло? — спросил Ходжу Насреддина скептик.

— Боюсь, мне лучше тебе не отвечать, — сказал Насреддин.

— Ты говоришь все притчами да иносказаниями, — упрекнул Ходжу Насреддина скептик. — А почему бы не сказать прямо?

— Иди к Богу, — ответил Ходжа.

— Чем отличается ум от мудрости? — спросили ученики Ходжу Насреддина.

— Ум подобен мечу в руках воина, — ответил Ходжа, — а мудрость — его умению вести бой.

К Ходже Насреддину зашел сосед.

— Что-то давно тебя не было видно, — приветствовал его Ходжа.

— В глубоком уединении я проращивал в себе семена Добродетелей, — сумрачно сказал сосед. — Взошли все засеянные, кроме Мудрости и Милосердия.

— Ты забыл удобрить почву навозом ишака Жизненного Опыта, — предположил Ходжа.

— Учитель! Я пришел к тебе! — закричал, бросаясь к Ходже Насреддину, юный мистик.

— «Я» уже пришло, ты — еще нет, — мягко поправил его Ходжа.

— Хорошо ли живется ученикам под твоим игом? — спросил Ходжу Насреддина скептик.

— Не хуже, чем под собственным эгом, — уверил его Насреддин.

— Приближает ли ученость к Богу? — спросили Ходжу Насреддина.

— Кто ближе к горизонту: верблюд или ишак? — ответил Ходжа.

— Чему ты меня учишь?! — в отчаянии воскликнул ученик.

— Ничему, — спокойно ответил мастер.

— Каков вопрос — таков ответ? — подозрительно уточнил ученик.

Мастер промолчал.

Ученик разозлился.

— Я так не уверен в себе, — пожаловался ученик.

— Отправь Кролика своей неуверенности в пасть удава Медитации, — посоветовал мастер.

— А он не подавится?

— Что значит быть в миру, но не от мира? — спросил сосед Ходжу Насреддина.

— Мир с его страстями подобен злобному джинну, просидевшему в заточении не одну тысячу лет, — сказал Ходжа. — Мудрец всегда носит его с собой: надежно запечатанным в бутылку Отрешенности.

Ходжа Насреддин сидел с учениками в чайхане; его ишак пасся рядом в кусте чертополоха.

— Объясни нам, что значит жить здесь и сейчас, — попросили ученики.

Ходжа поднялся, вскочил на ишака и ударил его пятками по бокам.

Ишак не сдвинулся с места и продолжал жевать чертополох.

Насреддин слез с ишака и стал что было сил тянуть его за узду.

Ишак уперся всеми четырьмя копытами и не сдвинулся с места, продолжая жевать чертополох.

Ходжа, утирая пот со лба, сел рядом с учениками и стал выжидательно смотреть на ишака.

Наконец ишак доел чертополох и подошел к Насреддину. Ходжа сел на него и поехал домой.

— До свидания! — крикнул он ученикам.

— Расскажи нам о ревности, — попросили ученики Ходжу Насреддина.

— Ревность — это реакция человека на те формы Божественной любви, которые в данный момент его не устраивают, — объяснил мудрец.

Сосед зашел к Ходже Насреддину в некотором смущении.

— Мне кажется, в своих отношениях с Аллахом я перехожу опасную грань: начинаю Ему противоречить, — сказал он.

— Это невозможно, — ответил Ходжа. — А ты подслушал перебранку своего эго с шайтаном.

— Что является признаком истинного религиозного опыта? — спросили ученики Ходжу Насреддина.

— Острое ощущение своей человечности, — ответил мудрец.

— Очень боюсь впасть в соблазн дуализма, — признался сосед Ходже Насреддину.

— По-настоящему един лишь непроявленный Абсолют, — успокоил его мудрец.

— Когда можно быть уверенным, что ты встал на Путь? — спросили ученики Ходжу Насреддина.

— Когда исчезает разница между самопознанием и самовыражением, — ответил мудрец.

— Зачем нужна философия? — спросили ученики Ходжу Насреддина.