Дамир Соловьев - Русские писатели и публицисты о русском народе

Может быть, я ошибаюсь, но мне всегда казалось, когда я читал писания Карамзина о России, что он точно хочет сказать русским: «Вы не способны ни к какому прогрессу: довольствуйтесь тем положением, в котором вас оставляют ваши правители; не пытайтесь осуществить какую-нибудь реформу, так как вы только наделаете глупостей». [30] Там же. С. 341.

…Сперанский, выйдя из низов, достиг первых должностей Империи. Его происхождение, несомненно, весьма способствовало его падению. Он был сыном сельского священника. Так называемое русское дворянство обнаруживает некоторое презрение к духовенству, в особенности к тем, кто, принадлежа ранее к этому сословию, достиг высокого поста; и народ, по-видимому, часто разделяет это презрение. [31] Тургенев Н. И . Россия и русские. Т. I. М., 1915. 380.

Если я о чем-либо сожалею, то это легкость, необдуманность, неосновательность в повествованиях [32] Имеется в виду издание: Записки декабристов. Лондон, 1863. . Но и в этом отношении я не обвиняю самые лица повествующих, но скорее обстоятельства, в коих они находились, и более всего эту славянскую, если не исключительно русскую, ветреность и легкомыслие, кои так сильно выражаются во всех поступках, во всех суждениях и воззрениях наших соотечественников.

Письмо Н. И. Тургенева к А. И. Герцену (27 июля 1861). [33] Литературное наследство. М., 1955. Т. 62. С. 588.

Впрочем, живу: день мой – век мой. Имею несколько приятных знакомств и живу здесь потому, что в России мне душно: сплю и вижу, как убраться под другое небо и ожидать, чтобы слово отечество получило какой-нибудь смысл на языке у русского.

Письмо к М. Ф. Орлову из Варшавы (март 1820). [34] Архив братьев Тургеневых. Вып. 6. Пг., 1921. С. 377.

Всё это делается, как ни попало и как Бог велит. Конечно, Русский Бог велик, и то, что делается у нас впотьмах и наобум, то иным при свете и расчетах не удастся делать. При нашем несчастии нас балует какое-то счастие. Провидение смотрит за детьми и за пьяными – и за русскими, прибавить должно.

(авг. 1822). [35] Вяземский П. А . Записные книжки, М., 1963. С. 106

И есть же люди, которые почитают за несчастие быть удаленными из России. Да что же может дать эта Россия? Чины, кресты и весьма немногим обеспечение благосостояния. Да, там, где или Россия отказывается Вам давать эти кресты и чины, или Вы сами отказываетесь их иметь, там нет уже России, там распадается, разлетается она по воздуху, как звук. Не дает она Вам Солнца и дать не может, ни Солнца физического, ни Солнца нравственного. Чем, что она согреет, что прекрасного, что высокого оплодотворить она может! Разумеется, тоска по России дело святое, ибо она рождается благородными и возвышенными чувствами, но всё она болезнь, une maladie mentale [36] Душевная болезнь (фр.) достойная уважения, и которою страдать могут одни избранные, чистые душою, благородною страстью кипящие люди, но со стороны, но здоровым мучения этой болезни непонятны, а если и понятны, то единственно мыслию, а не чувством соответствующим.

Письмо к Н. И. Тургеневу (27 апр. 1828). [37] Архив братьев Тургеневых. Вып. 6. Пг., 1921. С. 71–72.

Все наши умы флегматического свойства, зато глупые огненного; имей у нас ум ту же деятельность, что глупость, то, вероятно, в итогах не было бы той несоразмерности, которая теперь пугает и сокрушает внимание патриотического наблюдателя.

Письмо к А. И. Тургеневу (1 янв. 1829). [38] Там же. С. 76.

Как мы пали духом со времен Екатерины, то есть со времени Павла! Какая-то жизнь мужественная дышит в этих людях царствования Екатерины, как благородны сношения их с Императрицею; видно точно, что она почитала их членами Государственного тела. И самое царедворство, ласкательство их имело что-то рыцарское: много этому способствовало и то, что царь была женщина. После все приняло какое-то холопское уничижение. Вся разность в том, что вышние холопы барствуют пред дворнею и давят ее, но пред господином они те же безгласные холопы. <���…>

При Павле, несмотря на весь страх, который он внушал, все еще в первые года велись несколько екатерининские обычаи; но царствование Александра, при всей кротости и многих просвещенных видах, особливо же в первые года, совершенно изгладило личность. Народ омелел и спал с голоса. Все силы оставшиеся обратились на плутовство, и стали судить о силе такого-то или другого сановника по мере безнаказанных злоупотреблений власти его. Теперь и из предания вывелось, что министру можно иметь свое мнение. Нет сомнения, что со времен Петра Великого мы успели в образовании, но между тем как иссохли душою. Власть Петра, можно сказать, была тираническая в сравнении с властью нашего времени, но права сопровержения и законного сопротивления ослабли до ничтожества. Добро еще, во Франции согнул спины и измочалил души Ришелье, сей также в своем роде железнолапый богатырь, но у нас кто и как произвел сию перемену? Она не была следствием системы – тем хуже.