Оскар Уайльд - Музыка будет по-немецки, вы все равно не поймете

Молоденькая жена Уайльда Констанция любила заводить разговор о миссионерах, и однажды Уайльд прервал ее:

– Миссионеры! Дорогая моя, неужели тебе не известно, что миссионеры предназначены Провидением для пропитания обездоленных и недоедающих каннибалов? Всякий раз, когда им угрожает смерть от истощения, Господь, в неизреченном своем милосердии, посылает им симпатичного, упитанного миссионера.

По воспоминаниям Ричарда Де Гальена

В 1885 году Уайльд столкнулся на улице со сборщиком квартирной платы, который уже долго его искал.

– Я должен поговорить с вами о вашей квартирной плате, – сказал сборщик.

– Какой еще плате? – удивился Уайльд.

– Однако же, сэр, вы живете в этом доме и спите здесь!

– Ах, верно. Но знали бы вы, как плохо я сплю!

По воспоминаниям Ричарда Де Гальена

Американское издательство «Братья Харпер» предложило Уайльду пять тысяч долларов за роман в сто тысяч слов. Уайльд ответил, что не может принять это предложение, так как в английском языке не найдется ста тысяч слов.

По воспоминаниям Фрэнка Харриса

Одна из версий ответа:

– Едва ли я знаю сто тысяч слов.

Во Франции Уайльд был приглашен в дом писательницы Мари Бове. Увидев ее, Уайльд застыл в изумлении, а хозяйка не без кокетства спросила:

– Признайте, месье Уайльд, что я самая некрасивая женщина во Франции!

Уайльд улыбнулся и с низким поклоном ответил:

– Во всем мире, мадам, во всем мире!

Хозяйка была совершенно удовлетворена.

По воспоминаниям Фрэнка Харриса

(На лавры героини этой истории претендовала затем Иветт Жильбер, звезда кабаре.)

В 1891 году, в Париже, Роберт Шерард повел Уайльда и еще двух друзей в воровской притон. Тут Шерард, по своему обыкновению, напился и стал кричать, что всякий, кто поднимет руку на месье Оскара Уайльда, будет иметь дело с ним.

– Тише, Роберт, тише! – сказал Уайльд, положив свои белые пухлые руки ему на плечи. – Ты защищаешь меня с риском для моей жизни!

По рассказу Макса Бирбома

Уайльд рассказывал своей хорошей знакомой, писательнице Аде Леверсон, что в прогулках по Парижу его сопровождал преданный ему бандит с ножом в руке.

– Я уверена, что в другой руке у него была вилка, – ответила Ада.

Все книги американского издателя Джеймса Осгуда, включая книги Уайльда, носили помету: «Издано одновременно в Лондоне и Нью-Йорке». В 1892 году Осгуд умер.

Услышав о его смерти, Уайльд воскликнул:

– Бедный Осгуд!

И, помолчав, добавил:

– Но я надеюсь, что его похоронят одновременно в Лондоне и Нью-Йорке.

По воспоминаниям Ричарда Де Гальена

Антрепренер Джордж Александер, прочитав первую комедию Уайльда «Веер леди Уиндермир», предложил за нее тысячу фунтов.

– Я так доверяю твоему суждению, – ответил Уайльд, – что вынужден отказаться от столь щедрого дара.

И заключил договор на авторские отчисления с представлений, что принесло ему всемеро больше.

На премьере «Веера леди Уиндермир» Уайльд попросил нескольких друзей, а также одного из артистов, вставить в петлицу зеленые гвоздики.

– И что это значит? – спросили его.

Уайльд ответил:

– Ничего не значит, но пусть все ломают головы.

После премьеры «Веера леди Уиндермир» Уайльд вышел на сцену, затянулся сигаретой и начал свое обращение к публике со слов:

– Леди и джентльмены! Вероятно, с моей стороны не слишком учтиво курить, стоя перед вами… но столь же неучтиво беспокоить меня, когда я курю.

(Так рассказывал годы спустя Жан Жозеф Рено, французский друг Уайльда. Но больше никто не упоминает об этих словах, хотя о сигарете написали все газетные репортеры.)

Свою поэму «Сфинкс» Уайльд опубликовал тиражом 250 экземпляров.

– Сперва я хотел, – говорил он друзьям, – напечатать только три экземпляра. Один для себя, один для Британского музея и еще один для Всевышнего. Правда, насчет Британского музея я был не слишком уверен.

Актриса Мэри Банкрофт сказала Уайльду, что сцена в одной из его комедий напоминает ей известную сцену в пьесе французского комедиографа Скриба.

Уайльд ответил:

– Ну да, позаимствовал целиком! А почему бы и нет? Теперь ведь никто ничего не читает.

По воспоминаниям Сквайра Банкрофта

На одном из приемов Уайльд, услышав остроумное замечание Джеймса Уистлера, воскликнул:

– Как жаль, что это сказал не я!