В. Носков - Афоризмы. Русские писатели. Золотой век

Это был один из тех благороднейших и целомудренных сердцем людей, которые даже стыдятся предположить в другом человеке дурное, торопливо наряжают своих ближних во все добродетели, радуются чужому успеху, живут таким образом постоянно в идеальном мире, а при неудачах прежде всех обвиняют самих себя. (Ф. М. Достоевский)

Мало опровергнуть прекрасную идею, надо заменить ее равносильным прекрасным… (Ф. М. Достоевский)

Впрочем, действительность и всегда отзывается сапогом, даже при самом ярком стремлении к идеалу… (Ф. М. Достоевский)

…Идеалист, стукнувшись лбом об действительность, всегда, прежде других, наклонен предположить всякую мерзость. (Ф. М. Достоевский)

Ужасно то, что красота есть не только страшная, но и таинственная вещь. Тут дьявол с богом борется, а поле битвы – сердца людей. (Ф. М. Достоевский)

…Люди могут быть прекрасны и счастливы, не потеряв способности жить на земле. Я не хочу и не могу верить, чтобы зло было нормальным состоянием людей. (Ф. М. Достоевский)

Говорится в сказках о жаворонках, о волшебных метаморфозах воскресения природы, но ни жаворонков, ни воскресения нет, а есть унылая картина неопрятного превращения твердого черепа зимы в непролазные хляби весны. (М. Е. Салтыков)

Мне кажется, что в одной улыбке состоит то, что называют красотою лица: если улыбка прибавляет прелести лицу, то лицо прекрасно; если она не изменяет его, то оно обыкновенно; если она портит его, то оно дурно. (Л. Н. Толстой)

Все недоброе в сердце человека должно бы, кажется, исчезнуть в прикосновении с природой – этим непосредственнейшим выражением красоты и добра. (Л. Н. Толстой)

Герой же моей повести… всегда был, есть и будет прекрасен, – правда. (Л. Н. Толстой)

Уважение выдумали для того, чтобы скрывать пустое место, где должна быть любовь. (Л. Н. Толстой)

Счастье, призрак ли счастья, – не все ли равно? (С. Я. Надсон)

Искусное повествование есть долг бытописателя, а хорошая отдельная мысль – дар: читатель требует первого и благодарит за второе, когда уже требование его исполнено.

(Н. М. Карамзин)

Переводчик в прозе есть раб; переводчик в стихах – соперник. (В. А. Жуковский)

Чтоб более меня читали,

Я стану менее писать!

(П. А. Вяземский)

Можно похитить блестящую мысль, счастливое выражение; но жар души, но тайна господствовать над чувствами других сердец не похищается… (П. А. Вяземский)

Редко случается, чтобы дарование с первого шага стало на ту дорогу, которую оно прокладывает себе возмужавшими силами; обыкновенно оно тащится несколько времени по следам предшественников… (П. А. Вяземский)

Красотам подражать не можно; их нельзя ни похитить, ни присвоить. Напротив того, недостатки писателя переходят из рук в руки во владение робких его подражателей. (П. А. Вяземский)

В самом труде открыт источник наслаждений;

Источник бьет, кипит – и полон изменений…

Когда ж источник сей, разлитый по кувшинам,

На потребление идет – конец картинам!

Поэзии уж нет, тут проза целиком!

Поэзию люби в источнике самом.

(П. А. Вяземский)

Чернила соблазнительны. Они имеют нечто общее с вином, чтобы не сказать с кровью. (П. А. Вяземский)

…Не все может и должно выражаться поэтическим языком. Стих капризен и прихотлив: он не все выдерживает, не все выносит. И в природе и в картинах Поля Поттера коровы очень красивы, но седло им нейдет; мысль, может быть и правильная и даже блестящая, но рифмою оседланная, она теряет цену свою, а поэзии цены не придает. (П. А. Вяземский)

Всесильно, разнообразно воображение, когда оно творит из настоящего; но мутен и слаб ключ его, если он течет сквозь могилу. (А. А. Бестужев)

И потом, чтобы говорить понятно людям, надо развешивать, соразмерять выражение своих чувств с их понятиями. Надо раболепствовать правилам языка, потворствовать моде, ползать у ног приличий, подбирать падежи и созвучия, когда бы я хотел выразить себя ревом льва, песнею вольного ветра, безмолвным укором зеркала… (А. А. Бестужев)

Любовь и тайная свобода

Внушали сердцу гимн простой,

И неподкупный голос мой

Был эхо русского народа.

(А. С. Пушкин)

…Парнас не монастырь и не гарем печальный,

И, право, никогда искусный коновал