Татьяна Линдберг - Мудрецы Поднебесной империи

Совершенномудрый ставит себя позади других, благодаря чему он оказывается впереди. Он пренебрегает своей жизнью, и тем самым его жизнь сохраняется. Не происходит ли это оттого, что он пренебрегает личными интересами? Напротив, он действует согласно своим личным интересам.

Типичный болван: повалится – и тут же заснет; поставит вещь – непременно так, что мешает пройти; вечно что-нибудь наденет наизнанку.

Совершенномудрый стоит рядом с солнцем и луной, обнимает Вселенную, объединяется с нею воедино, устраняет ее беспорядок, и на раба и на знатного смотрит одинаково. Обычные люди трудятся не покладая рук, а совершенномудрый, который выглядит как глупец, объединяется с вечностью и достигает полного единства; все вещи следуют своему естественному течению и собираются вместе в этом единстве.

Современники, впадающие в безумие: без всякой причины начинают ненавидеть одних и завидовать другим; выпьют и почем зря поминают чертей и духов; носят траур по родителям, а рассуждают о том, как надо петь песни; питают враждебные чувства к тем, кто их облагодетельствовал; уже взрослые, а пускают бумажных змеев; женщины на улице ругаются и сквернословят.

Сознание рождается от взаимного воздействия нашего «я» и вещей подобно тому, как огонь возникает от трения двух палочек. Нельзя сказать, что оно находится во мне или в других. Нельзя сказать, что оно не находится во мне, и нельзя сказать, что оно не находится в других. Живи им, и тогда «другие» и «я» перестанут быть соблазном.

Сознание может доверять себе.

Сознание не может не быть пустым. Когда оно пусто, в нем поселяется истина. Сознание не может не быть наполненным. Когда оно полно, в нем нет места желанию обладать вещами.

То, что находится за пределами пространства, окружающего человека, совершенномудрый оставляет своему существованию и не обсуждает; то, что находится в пределах этого пространства, совершенномудрый обсуждает, но не выносит своего решения. О хрониках, в которых записаны события времен правления прежних государей, совершенномудрый высказывает свое суждение, но не спорит. Поэтому в разделении есть нераздельное, в спорном – бесспорное.

То, что плывет, – это лодка. Но то, благодаря чему можно плыть, – это вода, а не лодка. То, что движется, – это повозка. Но то, благодаря чему можно двигаться, – это вол, а не повозка. Размышление – это разум. Но то, благодаря чему можно размышлять, – это воля, а не разум.

Только Мудрый может сделать дух одухотворенным, но не искать в духе духовность. Он опирается на все десять тысяч вещей и не теряет силы, их рождающей. Он может все собрать, все рассеять, всему противостоять. Каждый день он откликается всему сущему, но его сердце пребывает в покое.

Тот, кто в покое созерцает течение мыслей, подобен хозяину, принимающему в главной зале дома гостей: он лишь непроизвольно откликается на воздействие извне.

Тот, кто до конца использует свои умственные способности, тот познает свою природу. Кто познает свою природу, тот познает небо.

Тот, кто просветлен, не имеет пристанища, иногда он подобен буйной поросли на вершине одинокого пика, иногда он наг и празден среди городской суеты. Порой он является как разгневанный демон с тремя головами и шестью руками. Порой он излучает безмерное сострадание. Из одной пылинки он извлекает все формы мира. Он смешивается с водой и грязью, чтобы спасти все существа. Если он вдруг воспарит ввысь, даже око Будды не узреет его. И пусть явятся хоть тысячи мудрецов – все равно они отстанут от него на тысячи ли.

Тот, кто достигает вершины мудрости, знает, что мудрость никогда не охватит собой весь мир. Поэтому он предпочитает простодушие.

Трудно понять: бредни пьяного во сне; беседу двух косноязычных; иероглиф, написанный как попало; жестикуляцию немого; брань человека, проглатывающего слова; где начало, где конец спутанной нити.