Олег Юдин - Рамаяна по-русски

Обыскав близлежащий лес, братья обнаружили место, на котором, вне всякого сомнения, совсем недавно кто-то боролся: редкая высокая трава была примята упавшим телом, кругом виднелись следы босых ног Светички и отпечатки огромных протекторов рифлёных подошв армейских ботинок. Неподалёку Алексей обнаружил разорванную гирлянду, которую Ваидехи сплела накануне из лесных цветов. За одну из нижних веток близстоящей берёзы зацепился и висел на уровне глаз серебряный браслет с маленькими бриллиантиками и омкарой – свадебный подарок короля Джона Видехи дочери. Браслет возник неожиданно прямо перед носом Ромыча. Царевич вздрогнул, протянул руку – и браслет упал ему на открытую ладонь.

– Лам-хрим-омммм… – зазвенели в ушах Романа маленькие колокольчики.

– Светичка, – беззвучно одними губами произнёс князь-изгнанник.

– Рам-ям-кшамммм… – засмеялись колокольчики радостно, будто узнали того, в чью ладонь лёг заветный браслет.

Роман вытащил из-за пазухи висящий на шее на простом пеньковом шнуре холщовый мешочек с горстью родной московской земли и бережно опустил находку в него.

– Будь у сердца, – прошептал князь.

Браслет успокоился и затих, обдав грудь Ромыча прохладным потоком Любви Всепроникающей.

Лёха подбежал, держа в руках смятую и разорванную гирлянду, совсем недавно сплетённую митхилкой. Роман взял гирлянду, осмотрел её и уронил под ноги. Потом он выхватил из-за спины меч, который свистнул, рассекая воздух, и срубил наискось берёзу, толщина ствола которой превышала толщину бедра воина. Берёза обиженно осела и, накренившись и цепляясь ветками за стоящих рядом подружек, рухнула наземь.

– Ромка, успокойся! – выкрикнул Лёха.

Роман посмотрел ему прямо в глаза и, распаляясь от своих же слов, стал гневно говорить, постепенно переходя на истошный крик:

– Демоны и оборотни решили отомстить нам! Что теперь с моей несчастной Светой? Они убили или сожрали её! Кто сумеет успокоить меня и объяснить, почему ту, которая была образцом добродетели, которая была ангелом во плоти, съели, будто она не прекрасная женщина королевской крови, а бессловесное животное? Будто она – простой кусок мяса? Что теперь стоит сострадание? Чем оно является? Бормотанием тупых губошлёпов, называющих себя богами?! Я вызываю их на битву! Лёха, брат, сегодня ты увидишь, как я объявлю войну всему живому! Я буду крушить и уничтожать всё, что движется и всё, что на собственное несчастье попадётся мне под руки! Я разорву на части всех и испепелю всё! Убью всех без жалости и без исключения – и останусь один! А потом убью себя! Никто не скроется от моего меча и моих стрел. А когда кончатся стрелы и сломаются мечи, я буду душить и рвать на части гномов, гоблинов, ракшасов, ангелов, людей, богов, акул, китов, слонов, пингвинов, кобр, львов, драконов и крокодилов! Небо потемнеет от страха и планеты превратятся в пыль! Я сотру в порошок горы и уничтожу океан! Если Брахма не возвратит мне мою малышку, мою Светичку, я уничтожу его вместе с прошлым и с будущим! Я уничтожу даже память об этом мире! Я даже не знаю, что сделаю! А перед тем как навсегда исчезнуть, они все увидят собственную смерть в моих глазах! Увидят и станут ничем! Ни одна живая душа во всех мирах не найдёт себе спасения! Через пять минут, Лёха, ты узришь Вселенную, выплеснувшуюся из берегов! Я вылью её в небытиё, как выливают грязную воду из дырявого корыта!

– Правильно, Ромыч! – вставил словечко Лёха, но Роман жестом приказал ему замолчать и продолжил:

– Для того, чтобы найти и спасти Светичку, я порешу всё: миры, богов, титанов, муми-троллей, демиургов, стоматологов, женщин, детей, пенсионеров, работников холдингов, быткомбинатов, обществ с ограниченной ответственностью и исполкомов, членов союзов писателей, композиторов, железнодорожников и потребителей, издателей художественной и научно-популярной литературы, нотариусов, прокуроров, священников и других дьяволов! Я уничтожу их несколько раз, если они не вернут мне Светлану Ивановну живой и невредимой! Я буду их уничтожать и возрождать, тут же снова уничтожать и опять возрождать безнадёжно больными и насмерть искалеченными, пока они не вернут на место мою любимую Светичку! Понял, Лёха?

– А меня? – спросил Алексей, взяв брата за локоть.

Роман взглянул Лакшману в глаза – и его губы вновь затряслись от плача. Бесстрашный воитель, утративший жену, упал навзничь и, закрыв голову руками, затих.