Артур Кангин - ОстанкиНО

– А есть ли поблизости другие торговые точки? – спросил зевающую продавщицу с бородавкой на носу.

– За углом. «Три копейки». Но там ассортимент такой же.

Швецов взял две банки килек, бутылку шампанского, звучно щелкнул ногтем по носку кирзового сапога ориентировочно сорок седьмого размера.

Поднимаясь на третий этаж к себе в номер, Иван Швецов лицо к лицу столкнулся с приземистым человеком с маленькими усиками и чубом, лихо заброшенным на левый бок.

«Гитлер! – улыбнулся историк. – Наверно, кино снимают».

– Третий Рейх должен быть построен на веки! – с немецким прононсом выкрикнул Адольф.

«Нет, это не актер!» – испугался Иван.

Он обожал актеров, но не любил сумасшедших. Тем более, в непривычной обстановке.

Рысью кинулся в свой номер, но безумец поймал его за руку:

– Верите ли вы в Третий Рейх?

– Верю, верю, – взвизгнул Швецов и, не оглядываясь, поскакал вдоль плинтуса.

В номере он набулькал бокал шампанского.

До крови порезав мизинец, открыл кильку.

Первая волна алкоголя лишь вздёрнула нервы.

Иван ошалело выглянул в окно, увидел бетонного вождя – маленького и жалкого под мелко секущим дождем.

«Это я просто в поезде плохо спал, – благоразумно решил Швецов. – Пьяный проводник. Мокрые простыни».

Еще пара бокалов и историк пришел в себя.

Он тщательно побрился электробритвой «Слава». С двух сторон почистил зубы. Пригладил ладонью седеющие волосы.

Всё нормально! Чего только не померещится с дороги.

Выйдя из номера, он столкнулся с Элвисом Пресли.

Тот был в белоснежном костюме с золотой зигзагообразной строчкой. Бриллиантовый перстень горел огнем. Пушились не менее знаменитые, чем пушкинские, бакенбарды.

– Only you! – на чистейшем английском пропел маэстро и озорно щелкнул большими пальцами.

По коридору парила великая Мэрилин Монро, стыдливо и чуть развратно придерживая взлетающую на хлорочном сквозняке юбку.

– Некоторые любят погорячее! – Мэрилин прижала пальчик к пухленьким губкам.

Историк иноходью бросился к коридорной Варваре Филипповне:

– У вас тут что, съезд двойников?

Коридорная не спеша отложила радужный фолиант «Солдаты Кришны», сняла стальные очки, устало протерла глаза:

– Какие еще двойники?

– Гитлер! Пресли! Монро!

– Вам померещилось, – Варвара Филипповна обиженно поджала губы. – Кстати, здесь на втором этаже открылся буфет. Отличная солянка с сосисками. Не желаете?

– Какая еще солянка? – дёрнул кадыком Иван.

– На подсолнечном масле, – коридорная гулко зевнула и опять взялась за книжку о Сладостном Абсолюте.

Историк в сомнамбулической покорности отправился на второй этаж. Заказал солянку, а когда проглотил первую ложку, в буфет вошли Ленин, Кеннеди и, что более всего поразительно, мультяшный Микки Маус.

Троица тоже заказала солянку и принялась ее уписывать с аппетитом.

«Каким образом мультяшка, рисованный герой, может есть вполне реальную пищу?!» – сверлило мозг обозревателя.

– Спасибо, батенька! – грассируя, произнес Ленин, отдавая грязные тарелки буфетчику. – И запомните, при любой революции надо прежде всего брать мосты, почты и телеграфы. Всенепременно!

Иван Швецов корочкой подобрал с блюдца остатки соуса и покинул помещение общепита.

Хмель из его головы испарился, он решил, не откладывая, заняться сбором материалов о нефтяном магнате.

Только работа – упрямая лямка вола – могла взнуздать сумятицу чувств.

Однокашники отозвались о Дмитрии Зябликове без особого пиетета. Бывшие преподаватели без всякого пафоса.

– Но ведь он столп экономики! Русское чудо! – восклицал Швецов.

– Пошляк и бездарь, – сказала одна сорокалетняя дама. – В него ни одна девочка не влюблялась. Трус, пройдоха, патологический лгун.

– Два метра ростом! Косая сажень в плечах! – не сдавался обозреватель.

– Хоть и два метра, – тонко улыбнулась дама, – но мне он всегда напоминал карлика. Что-то в его глазах такое…

Швецов вернулся в «Лукоморье», а там его ошарашила телевизионная новость – в Москве Дмитрий Зябликов расстрелян в своем Мерседесе из трех калашей.

«Расстрелян в семь утра, – радостно вещал диктор. – Из тела извлекли сорок пуль».

«7–40! – обожгло мозг обозревателя, и он отчетливо услышал весёлый еврейский танец. – А это причем?»

Пошатываясь, пошел к себе в номер.

Рядом, толкнув плечом, протанцевал блистательный Пресли. Платье Монро ударило по щеке.