Хельга Графф - Мемуары Мойши

Ни одной фирме нельзя платить деньги вперед. Если сумма полностью проплачена, да еще на предприятие, где выпускают оборудование и по другому профилю, надо быть готовым к тому, что деньги истратят на свои нужды. Так получилось и в этот раз. Все сроки, обозначенные в контракте, прошли, а директор предприятия и не думал осчастливить нас установками. Вместо двух месяцев пришлось больше года добиваться получения оборудования. В конце концов, установки прибыли, но что это были за образцы! Глядя на них, я сразу же вспомнила слова из песни «Узелки»: «Я его слепила из того, что было…». Болты и гайки разных размеров, корпуса прокрашены неровно, наверное, вручную, одним словом, жуткий украинский примитив! Сто тридцать тысяч долларов были успешно освоены Украиной, но только на собственные дела! Для нашего же заказа детали подбирались, очевидно, на блошином рынке! Мы с Левкой поняли, что работа с Украиной – это путь в никуда.

– И что теперь делать? – робко спросила я. – Где, на какой выставке мы можем их показать?

– Не знаю, – растерянно ответил муж, – только деньги получить с них обратно не удастся! Попробуем привести их в порядок, хотя… может, они еще и не работают?!

Гена и Игорь так не думали. За документы запросили чуть поскромнее, чем сумасшедший Кондрашов, всего-то навсего пять миллионов марок, и в свойственной всем изобретателям манере начали угрожать нам отлучением от совместной работы. И тут стало понятно, что все их россказни о покупке каким-то бизнесменом документов за миллион долларов – просто блеф, а значит и все остальное вранье.

Решили обратиться в суд с требованием вернуть деньги, которые мы дали им на открытие фирмы и работу. Украинское законодательство и до государственного переворота было территорией беззакония, поэтому деньги нам, естественно, никто не вернул. Вскоре поступила информация, что на средства, полученные от нас, Гена и Игорь сделали в своих квартирах хороший ремонт, купили долгожданные автомобили-иномарки и, вероятно, собирались и далее «доить» наивных простаков. Окончательно раскрыть глаза на личность Иванченко и Суслина помог наш питерский партнер.

– Привет! – нас озадачил звонок Ивана, с которым лишь вчера находились на связи.

– Здорово, Ваня! Что-нибудь случилось? – спросил Левка.

– Случилось, – сказал Ванька.

– Давай, выкладывай.

– Вчера изобретатели прислали мне запись ваших разговоров, в которых фигурирую и я…

Мы упали духом, лихорадочно вспоминая, что подшофе могли брякнуть лишнего.

– И что? – вновь осторожно поинтересовался Лева.

– Да нет, ничего особенного. Я даже рад был услышать ваше мнение обо мне. Ничего такого, а от небольшой критики еще никто не умирал! Вот только… – замялся он.

– Продолжай, – сурово произнес Лев.

– Вам не кажется, что люди, на которых вы делаете ставку и финансируете, так поступают с вами? А что дальше-то будет?

– Согласен, – твердо ответил муж, – а дальше…продадут с потрохами… Я все понял, Ваня, спасибо, что предупредил.

– То-то же, сделайте выводы! – сказал на прощанье партнер.

Это был очередной удар. Все то время, что эти украинцы жрали, пили за наш счет и получали от нас деньги на свои расходы, они постоянно держали в кармане включенный диктофон! С ума сойти! Кто бы мог до этого додуматься? Чем этот поступок лучше поступка моего бывшего возлюбленного? Ничем! В нашем мире всепоглощающей алчности уже нет места нормальным человеческим отношениям. Нет благодарности, нет порядочности, доброты и нет ничего того, чтобы характеризовало человека как личность, наделенную этими добродетелями. Ради собственной выгоды можно обманывать, унижать, разорять людей. Можно делать, что угодно, не испытывая муки совести! Этот звонок Ивана Ивановича стал последней каплей в чаше нашего терпения и последней чертой, за которой не может быть не только совместной работы, но и простых человеческих отношений.

– Всё, довольно, генуг! – сказал Лев, в ярости мешая русские слова с еврейскими и немецкими. – Будем работать на себя и только на себя, безо всяких поганых изобретателей и ученых!

И мы решили больше ни от кого не зависеть. Оборудование же, на которое потратили столько сил и средств, нужных результатов, увы, не давало! Необходимо было начинать все сначала, и мы с Левкой взялись за дело. Для экспериментальных работ пришлось снять цех, где наш дуэт пропадал днями и ночами. Помню, как однажды по сварочному шву лопнул трехсотлитровый бойлер и мы с Левкой очутились почти по колени в терпимо горячей воде, а могли бы получить и ожоги, если бы она нагрелась до 95 градусов! К счастью, все обошлось, но все три часа, стоя раком, мы убирали разлившуюся воду. Параллельно оплачивали аренду, электричество и изготовление различных деталей и работ, связанных с доведением установок до ума, и, выворачиваясь наизнанку, постоянно добывали деньги. Дарить их никто нам не собирался, поэтому приходилось подписывать порой и невыгодные кредиты! Всю изобретательскую работу сделали сами с нуля. Наконец, наступил день, когда мы впервые получили необходимый нам результат. Он был ошеломляющим! Ни один из партнеров, за исключением нескольких человек, оказать хоть в чем-то помощь и не думал, предпочитая сидеть в ожидании прибыли или периодически, как Курочкин, прочищать нам мозги бесконечными нотациями.