Александр Олсуфьев - Эмигранты

«Скорее бы добраться до места, а то в сон начинает клонить. Глаза так и закрываются, хоть спички подставляй. Похоже, что начинает сказываться усталость от последних суматошных дней и бессонной ночи».

Глава 4

Летим!

Как ни странно, но аккуратно по расписанию, без задержки, без опоздания, объявили посадку. Пассажиры поднялись с кресел, где отдыхали после изнурительного марафона вдоль товарных полок, опять выстроились в неровную очередь.

Та женщина с девочкой, что привлекла Женькино внимание перед паспортным контролем, на этот раз шла впереди, на несколько человек раньше. В руках она несла небольшой ярко раскрашенный пакет, по форме и, наверное, по содержанию похожий на тот, что Женька держала, прижав к себе, а девочка, оглядываясь по сторонам, послушно семенила рядом и несла другой пакетик, размером поменьше. Женька вздохнула, опустила глаза и посмотрела на Кольку. Он бодро вышагивал с гордым видом, прижимая к себе коробочку с моделью автомобиля.

«Мужичок мой…» – ласково погладила его по голове. Колька вопросительно посмотрел на мать. Женька ободряюще улыбнулась – всё будет хорошо.

По обе стороны от люка выстроились стюардессы, они заученно улыбались, но при этом взгляд их оставался холодным и оценивающим, как у придирчивого покупателя. Разглядывая пассажиров, заглядывали к ним в билетики и потом, оживлённо жестикулируя, будто объясняли глухонемым, показывали обеими руками, словно регулировщики, что нужно вначале пройти прямо, затем, легко изогнувшись, проводили ладонями в воздухе то направо, то налево, указывая дальнейшее направление следования.

Пассажиры с любопытством наблюдали за этой пантомимой, безропотно кивали головами, соглашаясь, официальное лицо всё-таки. Мужчины, отступив на шаг, наклонив голову, с нескрываемым интересом следили за изгибами приятного во всех отношениях женского тела, улыбались в ответ, напрасно пытаясь поймать взгляд холодных глаз. Потом проходили в салон и, немедленно забыв о полученных инструкциях, нагибались над рядами кресел и, пользуясь методом хорошо отработанным в кинотеатрах, выискивали свои места.

Конечно, случались и недоразумения, куда же без них: те редкие пассажиры, что поддались уговорам милых девушек и строго следовали их инструкциям, как правило, оказывались на чужих местах. А будучи обнаруженными там законными владельцами, да еще и расположившимися с комфортом в привилегированных креслах около иллюминаторов, само собой разумеется, отказывались уйти, объясняя совё присутствие тем, что вон те официальные лица в юбках указали им на эти места. Как могли повторяли жестами виденную ими пантомиму и призывали в свидетели тех самых стюардесс, которые, однако, не спешили прийти на помощь. За этим обычно следовал краткий, но энергичный выброс эмоций, тон голосов поднимался до пронзительного визга и, привлечённые не соответствующим инструкции и полётным правилам шумом, девушки бегом покидали свой пост у открытого люка и устремлялись в самую гущу зрителей, разнимать спорящих.

Женька же, как человек самостоятельный, привыкшая принимать решения и отвечать за свои действия, особенно не задерживаясь и не отвлекаясь понапрасну на такие крупные мелочи, как грудь или бедро, легко переступив через высокий порог, быстро прошла мимо «регулировщиц» .

Свои кресла она, к сожалению, нашла в непривилегированном среднем ряду, располагающемся на равном расстоянии от иллюминаторов правого и левого борта. Но нет худа без добра. Никто не претендовал на их места, а потому они спокойно расположились и, разложив свои вещи по полочкам, принялись терпеливо ждать, когда закончится посадка.

Хотя Колька в самом начале немного расстроился, потому что мечтал посмотреть на уплывающую под крылом самолёта землю и даже пытался изобразить недовольство, но очень скоро смирился, особенно после того, как мать строгим голосом предупредила его, что оставит одного в аэропорту, если он не прекратит ёрзать, как ужаленный, и попросила пристегнуться широченным ремнём с огромной пряжкой. А тут ещё на спинке противоположного кресла был придуман маленький откидной столик, очень удобный. Воспользовавшись им, он наконец-то смог извлечь из коробки купленный автомобиль и катал его по столу, рассматривая со всех сторон.

Наконец пассажиры расселись, пристегнулись и угомонились. Всем вещам нашлось место: на полках и под креслами, в ногах. Нашлось место и для ног, которые вначале не знали куда пристроить из-за малого расстояния между рядами кресел, но потом приспособились и перестали обращать всякое внимание на временные неудобства.