Валерий Горохов - По ту сторону погон

Отбой был в 22 часа 00 минут. Основной свет в помещении был выключен, лишь самодельный светильник, сделанный из электрического патрона для лампочки, самой лампочки и куска электрического провода, воткнутого в электрическую розетку, частично укрытый сделанным абажуром из обложки «наставления по технике безопасности..», тускло освещал импровизированный игорный стол или скорее игорный дастархан.

Пацаны не торопясь готовились ко сну. Инициативная группа завсегдатаев игроков уже делала ставки.

Дима Дроздов, хотя и размещался в противоположной части класса, нередко принимал участие в карточных поединках. Этот вечер не был для него исключением. Как «жук навозный», из тёмной части помещения прикатил свой матрац с постелью к игровому «ковру», где в ожидании вакантного места участника карточной игры, утомлённый трудовым днём Дроздов, лежа на животе, наблюдая за игрой, провалился в сон.

Возможно, во сне он продолжал собирать хлопок, что-то бурчал, сопел, чем-то был недоволен.

Из игры выбыл проигравшийся Сорокин, который потолкал в бок Дроздова и так как тот не будился, свободное место занял другой желающий попытать счастья, доверившись магии карт…

Дмитрий не реагировал на внешние раздражители, так как находился в мире снов и сновидений.

В помещении было довольно жарко. Спал он в одних «уставных» трусах чёрного цвета (семейного типа), просторных, видимо, на вырост. В принципе, практически у всех были такие же трусы или наподобие таких.

Скворцов, направляясь на улицу мыться, чистить зубы, где находился импровизированный умывальник в виде водопроводной колонки – один на всех, остановился у спящего тела Дроздова. Толкнул его тихонько ногой в бок и так как тот не реагировал, оттянул за «резинку» его трусы и выдавил на задницу спящего хороший сгусток зубной пасты «Поморян». Трусы вернул в исходное положение. Дима никак не отреагировал. Скворцов ушел, и на спящего Дроздова более никто не обращал никакого внимания.

Минут через 10 – 15 Дмитрий прекратил сопеть, укрылся одеялом и продолжал спать неподвижно в той же позе.

Ещё примерно через 30 – 40 минут, Дроздов поднялся и, обернувшись одеялом словно индийская женщина в сари, вышел из помещения. Отсутствовал Дмитрий минут десять, вернувшись, закатил небольшую истерику, сетовал и ругался. Однако «злодея» так и не установил. Бурча, укатил обратно свой матрац в тёмную часть класса, где и уснул в неведении.

Спустя сутки Дмитрий поведал эту же историю, но как видел её он. Итак, день у него не задался, приёмщики хлопка при взвешивании нашли в мешке Димы куски глины, за что занизили ему сданный вес. Кроме того, ни в поле, ни рядом с полем не было ни приличной лужи, ни водоёма, в котором можно было намочить часть хлопка и перемешать его с сухим, чтобы естественным путём увеличить вес собранного. Одним словом, непруха, и по этой причине Дмитрию пришлось вкалывать, не разгибая спины, практически до самого ужина, чтобы собрать заветные 20 кг. хлопка. Таков был нижней порог дневной нормы.

Непосильный труд утомил Диму, но желание сыграть в карты превалировало. Он с упорством рабочего муравья, притащил свой матрац в противоположную часть класса, где «рубились» парни. Расстелил его у импровизированного игрового места, куда сыпались карты и ставки по 10 копеек. Все места в игре были заняты. Дима решил подождать, пока место в игре освободится. С этой мыслью, лёжа на животе и уснул.

Проснулся, когда почувствовал, как влажная масса разъедает ему то самое место, через которое, по теории, она там и появилась. Кроме того, эти жгучие отходы его жизнедеятельности, увлекаемые законом тяготения, ползут к месту, определяющему его мужское начало.

Первая пугающая мысль ворвалась в голову Димы – «Облажался! Это надо?! Это надо на первом курсе так обделался?! Во позор-то!».

Дмитрий уже представлял дальние перспективы этого происшествия. Забегая в своё будущее примерно на 10 лет, так размышлял Дима: «Встречается наша группа, все спрашивают, а кто не приехал? И кто- то из толпы собравшихся: „Дроздова нет!“ „А кто это? Не помню такого“. „Да это тот, который обделался на первом курсе!“ „А, засранец, да, был такой, и все сразу вспоминают. А где сейчас серун и почему не приехал?!“ Потом и жене передадут – „Муж у тебя совсем не крутой. Он на первом курсе обделался!“. Потом чё не так, детям скажут! Во жопа! хоть в Америку беги, тут жизни не будет! Наверно так диссидентами и становятся».

Вторая мысль сменила первую – «Сейчас унюхают следы позора и тогда всё… Никогда уже не скрыть, как обделался прямо в трусы».