Мария Макеева - Учат в школе. Часть первая

– Управилась, – отчиталась Валентине Петровне. – Правда, остался ещё третий этаж, но туда пойду после перемены.

– Молодец, – похвалила начальница, не отрывая головы от какой-то писанины. – Третий этаж обходить не надо. Там дети не учатся. Сплошные подсобные помещения и швейный кооператив. Так что на сегодня свободна, а завтра придёшь на час раньше – конкурс провести.

– Вы тоже придёте?

– А мне, зачем приходить? Тебя для чего сюда взяли? – обозлилась она.

– Так я же даже не знаю, что они рисовать должны…

– А тебе и не надо знать, – отрезала Валька. – Этот конкурс у нас проходит постоянно. Дети знают что рисовать. Что захотят, то и нарисуют. А завтра комиссия будет. Вот и увидят, что воспитательная работа у нас ведётся на высшем уровне.

Я стояла с открытым ртом и не понимала. Вопросов в голове крутилось великое множество, но какой из них задать, я не знала.

– Чего встала как пень? Иди домой пока я не передумала, и не мешай мне работать.

Дважды выгонять меня не пришлось. Я схватила сумку и покинула кабинет. В целом, Валентина Петровна мне понравилась. Она казалась добродушной и простой тёткой, которая в лоб говорит все, что думает. Такая не будет сплетничать за спиной, и обсуждать по углам учителей. Вывалит все в лицо, и живи с этим. Даже сердилась она по-доброму, совсем не злобно. По крайней мере, так мне показалось в свой первый рабочий день.

К семи утра у школы собрались ученики. Много учеников. Я даже удивилась столь активной явке. В годы моего обучения школьники были ленивыми. Зазвать нас на общественное мероприятие можно было, но лишь пообещав пятерку.

– Здравствуйте, дети! – поприветствовала их я.

– Гы-гы-гы, – такой была обратная реакция, и в общем гомоне вряд ли кто меня слышал.

Абстрагировавшись от шума, я решила выполнять свою работу несмотря ни на что.

– Дети, достаём мелки и рисуем на асфальте…, – я замолчала, потому что не знала, что именно надо рисовать.

– Что рисуем-то? – раздался в общем гуле чей-то громкий бас.

– А рисуем то, что захотим! Яркие, позитивные картинки!

К моей радости многие школьники и, правда, достали мелки. Разложили их на асфальте, стали рисовать. Кто-то, судя по дыму, курил в кустах. Может даже не школьники. Девочки разбились на кучки. Одни нарочито громко обсуждали моду. А другие, встав в кружок, копировали учителей, жутко гримасничая и кривляясь. На асфальте рисовали преимущественно мальчики, что меня немного удивило.

Все правильно, все верно. Среди художников всегда были одни мужчины. Да Винчи, Босх, Шишкин, Шагалл, подумалось мне. В свое успокоение, я не могла вспомнить ни одну женщину-художницу. А парни рисуют активно. Их рисунков вполне хватит украсить вход в школу.

Следить за творческим процессом, мешая детям самовыражаться на асфальте, я не стала. Пока школа была пустой, надо было провернуть важное дело. По распоряжению завуча украсть где-то стул. Я же не буду всегда стоять за рабочим столом. А более удобный случай может и не представится. На втором этаже чудом нашла незапертый класс, украла там стул. Взяв у сторожа ключ от своего кабинета, втащила свою добычу и порадовалась. Стул удачно подошёл к моему столу. И по высоте, и по цвету. Я подумала, что для солидности надо приобрести блокнот и записывать в него все Валькины поручения, чтобы ничего не упустить. Да и стол он украсит – будет не так пусто.

Мои мысли прервал резкий крик. Глянув в окно, я увидела Валентину Петровну. Она стояла одна на разрисованном входе в школу и истошно орала. Что именно орала не позволяли расслышать окна. Рядом с ней, на улице, не было ни одного школьника. Куда они могли так быстро исчезнуть? Будто и не приходили вовсе. Хорошо хоть художества на асфальте оставили. Заперев кабинет, я выбежала на улицу.

– Ты где шляешься? – накинулась на меня начальница. – Где дети? Что здесь было?

Не понимая, чем вызвано ее негодование, я попыталась четко ответить на все поставленные вопросы, отрапортовав о выполненных заданиях.

– Я искала себе стул. Дети закончили рисовать, и ушли отдохнуть перед уроками. А здесь был конкурс рисунков на асфальте, как вы велели.

– Какой здесь был конкурс? – Валька злобно прищурилась, и ее тон не сулил ничего хорошего.

– Конкурс рисунков, – хотела повторить я, но осеклась, видя, как начальница пыхтит от гнева.

Она непедагогично выругалась.

– Ты видела, что эти уроды намалевали? Где глаза твои?