Инна Фидянина-Зубкова - Сценарии мультфильмов. На сказки автора

ищи-свищи себе позорище на

буйну, глупу голову!

Мужичка-бедовичка волокут куда-то два дворовых мужика. Народ утихает и потихоньку расходится по домам.

13. НАТ. ОКРЕСТНОСТИ МАЛОГО КИТЕЖА И БОЛЬШОГО КИТЕЖА – ВЕЧЕР

Мужичка-бедовичка с котомочкой и посохом каличьим выталкивают дворовые мужики за городские ворота Большого Китежа. Ворота со страшным скрипом закрываются. Мужичок-бедовичок бредёт житья-бытья просить в город Малый Китеж.

Ворота Малого Китежа за ним легко захлопываются. И тут же в Большом Китеже маковки на церквях сереют и меркнут.

Трёт маковки церквей мокрой тряпкой игумен Апанасий, трёт, да всё без толку, те так блеклыми и остаются. Разводят руками монахи и разбредаются по своим кельям, чертей с опаской проклиная.

14. НАТ. БОЛЬШОЙ КИТЕЖ. ТЕРЕМ ЕВЛАМПИЯ ЗЛАТОВИЧА. СПАЛЬНЯ – НОЧЬ

На кровати сидит посадник в ночной рубашке, ночном колпаке и сам с собой беседует.

ЕВЛАМПИЙ ЗЛАТОВИЧ

Нет, оно то оно – оно, мужик

стонет, но пашет. Но и мужика,

как ни крути, жалко. Опять же,

казна городская пустеет.

Вдруг ставни распахиваются от ветра и в окошечко влетает Белая баба, опускается на пол, подплывает к посадничку княжьему, садится рядышком на кроваточку, ласково заглядывает в его очи ясные, берёт белы рученьки в свои руки белые и слово молвит мудрёное.

БЕЛАЯ БАБА

Погоди, не спеши, милый князь,

не решай сумбурно судьбу

народную. Не пущай богатырей

в родну сторонушку. Я пришла

за ними, яки смертушка, як

воля-волюшка. Коль оставишь

их при себе ещё на год-другой,

то отойдут они со мной в мир

иной на бытие вечное,

нечеловечное. А коль отправишь

их взад на заставушку, так и

не видать тебе большого

Китежа: сбягёшь вослед за

мужиком-бедовиком ты в малый

град да там и сгинешь навеки!

Сказав это, белая баба смеётся и исчезает.

ЕВЛАМПИЙ ЗЛАТОВИЧ

Нежить треклятая!

Посадник опускается на колени и ползёт в красный угол к святой иконочке. Челом бьёт, крестится ровно дюжину раз и ползёт обратно. Залазит, кряхтя, на кровать и засыпает в муках на перине мягкой, под одеялом пуховым.

15. НАТ. ГОРОД БОЛЬШОЙ КИТЕЖ – УТРО

Глашатай на коне, держа в руке княжеский указ, объезжает весь город.

ГЛАШАТАЙ

С Добрыни и Балдака слазь!

Велено кормить, кормите.

И энто… боле не ропщите!

Слушают мужики приказ боярский и расходятся по домам, да по полям, огородам: сеять, жать, скотину пасти.

16. НАТ. ОКРЕСТНОСТИ БОЛЬШОГО КИТЕЖА, ЗАСТАВА – ДЕНЬ

Добромир и Балдак Борисьевич у заставы балуются потешными боями. Добрыня Никитич рядышком в кузнице куёт мечи, которые лежат бесхозной горкой, и даже дети к ним подойти боятся. Народ подводами подвозит богатырям еду.

ГОЛОС ВЕДУЩЕГО

Проходит год, проходит два в

крестьянских трудах тяжких.

А ироды былинные на выдумки

спорые, принудили они народец

китежский не токо себя кормить,

а ещё и заставушки богатырские

недалече у стен городских

поставить. Сами же забавляются

в боях потешных, перекрёстных

да мечи куют, мужикам раздают,

те их в руки брать отказываются.

НАРОД

(махая руками)

Господь нам завсегда и без того

поможет!

Добрыня Никитич не выдерживает, хмурится, расправляет плечи, держит грозну речь.

ДОБРЫНЯ НИКИТИЧ

На Русь печальную насмотрелся

я да с такой горечью, что не

утешился. Сколько ж ворогом

народу топтано, и не счесть

уже даже господу! На своём веку

нагляделся я на самых на дурных

дуралеев, но таких, как вы,

по всей сырой земле ни сыскать,

ни отыскать, ни умом не понять!

БАЛДАК БОРИСЬЕВИЧ

Да уж, это чудной народец,

блаженный: разумом как дитя,

а мыслями где-то там,

в сторонке. Лишь Евлампий

Златович и Добромир понятие

имеют. Ну им и положено по

чину да по званию.

Налетает грозная туча, льёт дождь. Два богатыря и народ, бросив всё, с горькой песней на устах идут прятаться от дождя в город. Ворота за ними захлопываются. Слово «Больший» срывается левой половинки ворот, а слово «Китеж» повисает на одном гвозде.

А на заставушке богатырской остаётся нести караул сам Добромир: он всё вдаль глядит да под нос бубнит песнь народную.

ДОБРОМИР

Мы душою не свербели,

мы зубами не скрипели,

и уста не сжимали,

да глаза не смыкали,

караулили,

не за зайцами смотрели,

не за гулями,

мы врага-вражину высматривали,

да коней и кобыл выглядывали:

не идут ли враги, не скачут,