Анастасия Затонская - Избранное-2019. II Всероссийский литературный конкурс о животных «РяДом»

Он был тихим. Очень тихим. Когда Высокий Человек сидел за своим столом и писал, в комнате было слышно только тиканье старых пыльных часов. Изредка, летом, в открытое окно залетала муха. Она летала по комнате, садилась на книги, на потрескавшиеся рамы картин, на циферблат часов и жужжала, пела о цветущем за окнами лете. Когда мне это надоедало, я ее ловил, и в комнате снова становилось тихо. Только тиканье часов и редкие вздохи Высокого Человека.

Да, Дом его был таким же странным. Я навсегда запомнил тот день, когда Высокий Человек меня, злого и упирающегося, привел в свое жилище.

– Это мой дом, – улыбнулся он, снимая свое темное пальто. – Теперь и ты тут будешь жить…

С самого первого дня я понял, что Дом этот не просто бездушная рухлядь, а что-то живое – такое же живое, как я. Скрипящие половицы, цветущая на подоконниках герань, летающая в воздухе пыль, ворчливые шкафы и эти паршивые, просто отвратительные часы… Весь Дом был живым, и он был таким же, как и Высокий Человек – грустным, тихим, бессмысленным.

Мой Человек очень любил книги. В первый же день я разорвал одну из них, и он долго скулил над ней.

– Это плохо. Ты плохо сделал, – тихо говорил он мне. – Плохо.

Я думал, что Высокий Человек шлепнет меня газетой по носу. Выгонит меня на улицу. Кинет в меня этой разорванной книгой. Разозлится так же, как другие. Но нет. Высокий Человек был странным. Он даже не накричал на меня. Он дал мне еду, и весь вечер Дом пах клеем. К утру разорванная книга была совсем новой, и Высокий Человек, попытавшись погладить меня, вышел со мной на раннюю прогулку.

Наверное, этот Человек – ходячая загадка. Сколько бы я ни рвал его книги и шляпы, сколько бы ни грыз ножки стола и его башмаки, Высокий Человек ни разу не ударил меня. Он говорил только одно слово: «Плохо».

Я знал много людей, и ни один них не был настолько упрям, как этот, высокий и тонкий. Меня выгоняли за помеченный угол, порванную перчатку, прокушенную руку, но Высокий Человек терпел все.

Проигрывать ему в упрямстве я не желал, ведь знал – наступит момент, когда Высокий Человек не выдержит и покажет истинное лицо. Я упрямо пакостил. Я не любил этого Человека.

Он был таким же гадким, как и прежние люди, даже когда он отдавал мне самый вкусный кусочек, даже когда выходил со мной на утренние морозные прогулки и потом долго кашлял в постели.

Однажды Высокий Человек ушел и не вернулся. Признаюсь, я его ждал, но лишь затем, чтобы он мне дал еду. Весь вечер я слушал, как плачет Дом – стук дождя в окна почти заглушал тиканье противных часов. Я уснул на холодной постели Высокого Человека, точно зная – завтра этот чудак вернется и продолжит писать.

Но на следующий день Высокий Человек не появился. За ночь Дом будто умер – из него пропала та жизнь, которая совсем недавно пугала меня. Я видел, как умирали собаки, кошки и люди, но как умирали живые дома – никогда. Шкафы перестали ворчать, герань завяла, потемнела. Пылинки не кружили на солнечном свету, за окнами раскинулись серые тучи – вот-вот снова застучит дождь.

Не надо дождя… В любой другой день я бы лаял, но тем утром я сидел под столом и глотал горячие слюни от голода. Я просто понял три истины, которые раньше никогда не случались. Во-первых, Дом умер. Во-вторых, ненавистные часы затихли вместе с Домом. В-третьих, из Дома совсем пропал запах Высокого Человека.

Днем пришли чужие люди. Страшные, грубые, они принесли новый запах – тот самый, который я ненавидел всю свою жизнь. Я знал, откуда пришли те люди и зачем они явились в Дом Высокого Человека. Клетки, холод, безвкусная пища, равнодушные лица и много, много собак…

– А ну-ка иди сюда, приятель… Какой уже раз ты возвращаешься в приют? Шестой?

Я не успел попрощаться с затихшим Домом. Не помню, брыкался или нет, но прокусить одному руку я успел. Меня связали и увезли. Я знал, что этим все и закончится, как и всегда. У меня никогда не было ни дома, ни собственного человека – все люди отказывались от меня.

Теперь моим домом снова была клетка. Снова по ночам было холодно. Бродяжки, такие же, как я, визжали по ночам, и я вдруг понял, что этот шум просто не могу переносить. Не было блаженной тишины. Не было в миске сочных кусочков мяса, а клетки не пахли ни книгами, ни геранью. Интересно, Высокий Человек вернулся в Дом? Оживил его? Напоил цветы, починил часы?.. Я все равно верил, что жить одному просто отлично. Вос-хи-ти-тель-но. Только чем дольше я сидел в клетке и смотрел на проходящих мимо людей, тем сильнее я хотел впервые взять с рук Высокого Человека твердую, как камень, горбушку. Не потому, что хотел есть. Не потому.