Натали де Рамон - Часы Мидаса. Кошачий язык

– Ты еще об этом пожалеешь! Будешь просить прощения, но я не вернусь! – Шерви распахнул входную дверь и, прежде чем ею грохнуть с той стороны, громко выкрикнул на весь подъезд: – Шлюха!

Моник стиснула зубы, упала в кресло и залпом выпила кофе. Ее трясло, но облегчение она испытывала, не сравнимое ни с чем облегчение, хотя одновременно – и стыд, что позволила себе распоясаться. Противно еще – соседи могли услышать последнее слово этого жиголо, да леший с ним. Главное, теперь она абсолютно свободна!

Моник шумно выдохнула и, как бы в подтверждение собственной свободы, обвела глазами пространство вокруг себя.

На столе стояли на браслете золотые часы этого жиголо.

Вот, зараза, подумала она, нарочно забыл свой «ролекс», чтоб был повод вернуться. Ничего, она его догонит и сейчас же отдаст часы! И за «шлюху» на весь подъезд она отомстит этому жиголо! Любые часы легко сломать, перекрутив пружину. Пусть чинит потом, как хочет!

Моник взяла часы в руки, начала заводить и вдруг почувствовала, что едва ли способна с ними расстаться. Они такие большие, золотые, красивые…

В дверь раздался настойчивый звонок.

Нет! Нет! Она все равно их ему вернет!

Моник зажала часы в кулаке и бросилась открывать.

На пороге стоял улыбающийся Алекс и мушкетерским жестом протягивал ей несколько пучков петрушки, укропа и орегано.

Собственно говоря, Моник потому была так непреклонна с Жюстеном, что в ее жизни вдруг появился Алекс – непредсказуемый, жизнерадостный и щедрый. Всего лишь начинающий агент по недвижимости и года на четыре моложе самой Моник, но почему-то рядом с ним она наконец-то почувствовала себя спокойно и уверенно, словно сама тоже помолодела. Даже то жуткое потрясение, какое она пережила пять лет назад, рядом с Алексом стало казаться даже отчасти забавным. Что скрывать, за эти годы цинизма в ней накопилось с избытком.

Но тогда ей хотелось просто умереть. Церковь полна гостей, она – в чудесном подвенечном платье, а жених опаздывал. На пятнадцать минут, на полчаса, на час, на два, на три… Она не выдержала и позвонила его матери – которая, кстати, тоже не явилась на свадьбу, в отличие от остальных его родственников, – потому что телефон ее жениха не отвечал. И какой-то неизвестный мужской голос равнодушно сообщил, что мадам Ориньяк и ее сын еще ночью навсегда улетели в Америку, накануне продав свой дом ему. Не только Моник, но и родственники Ориньяков были в шоке, однако за все пять лет от матери и сына не пришло ни малейшей весточки…

– Это мне? – спросила Моник, забирая у Алекса зелень и пытаясь незаметно спрятать под ней часы.

– Знаешь, я подумал, что для такого повода не годятся всякие там цветочки, – начал Алекс, – они завянут, ты их выбросишь, как и не было никогда. А я хочу, чтобы мы всегда были вместе, мы вместе съедим всю эту траву, и вот как бы… – он виновато усмехнулся. – Ну, конечно, если ты не возражаешь, и ты согласна… Короче, я люблю тебя и прошу, будь моей женой! – И Алекс встал перед ней на одно колено.

– Согласна! – воскликнула Моник.

Алекс подхватил ее на руки и закружил по комнате. Потом посадил на диван и гордо сообщил:

– Я сегодня страшно богатый. Я провернул колоссальную сделку. Смотри! – Он принялся вытаскивать изо всех карманов много мятых денежных купюр и осыпать ими Моник. – Я продал сегодня совершенно безнадежный особняк, но клиент был до того рад и щедр, что расплатился со мной налом за услугу!

– Но ведь ты не можешь брать наличными в обход своей фирмы? – удивилась потрясенная Моник.

– Конечно, нет. Но клиентка – такая милая старая дама, она просто умоляла и сказала, что это не для меня, а для моей невесты, и она обязательно придет на нашу свадьбу! Знаешь, классная старушенция! И, кроме того, мне все равно агентство потом перечислит мои законные процен…

– Подожди, подожди! На чью свадьбу?

– На нашу! Ты ведь согласилась стать моей женой!

– Ты был так уверен, что даже заранее рассказал какой-то клиентке?

– Нет! Она сама догадалась. Говорит, вы такой славный молодой человек, наверное, у вас очень хорошенькая невеста? Я говорю, да.

– Эх, надо было сказать, что я подумаю! – кокетливо повела бровью Моник, прижимая к груди букетик зелени.

– А это что? – внезапно насторожился Алекс. – Откуда у тебя мужские часы?

– Часы! Ой!.. – Золото так роскошно сияло на фоне зелени в ее руках, что у Моник на секунду даже заломило глаза. Кошмар, что же такое делает с ней Алекс, если она вдруг начисто забыла не только об этом сувенире Жюстена, но и о нем самом! – Да ну! Один родитель забыл. Представляешь, в мой выходной является и требует, чтоб я к его сыну…