Алексей Гуртовой - На курсе

– Одного? – с надеждой переспросил Юра.

– Нет, с матрасом блин.

Дальше были подробности их ночных посиделок, и Юра начал успокаиваться. На источник беспокойства указал уже на следующий день доктор в студенческой поликлинике. Порекомендовав Юрию, не частить с портвейном и категорически избегать прикосновений к холодным плитам своим мягким местом. Дабы не приятная болезнь не стала для него хронической. Юра позже объяснил свои прошлые тревоги одной фразой: «Я уже думал, может вдул кто?».

Время шло и не в пользу Алексея. «С „Водным“ по ходу все, – думал он, – дальше физика, есть ли смысл вообще идти на экзамены». Обнадеживало то, что еще в других вузах продолжали принимать документы. Но куда? Везде одни и те же условия.

Алина бодрила: «Мелкий», не грузись, все будет «па тяге». Эту свою фразочку – «па тяге», она всегда употребляла, пребываючи в пиковых стадиях своего впечатления от чего либо. У Алины получалось произносить ее «нежно-кошачьим» тоном, как сразу определила память Алексея. Так высшую оценку Алины – «Па тяге», уже заслужили при нем: концерт группы «Пинк Флойд» 1975г., мороженное с «Сангрией» на балконе, а так же то, что всегда происходило у них после того, как он заговорческим тоном говорил ей – «а, какие шансы у такого парня как я, с такой девушкой как ты?»

Виделись реже. Потом она уехала в Белгород, что-то по дому, причину не говорила, в баре работала ее сменщица. Как потом узнал Алексей, Алину еще тяготили различные неприятные заботы от неудачного брака.

В таких ситуациях, когда весь ход процесса, по созданию будущего, упирается в реальность, не желающую тебя пропускать дальше, все вокруг начинает проявляться, до уровня – как есть. «Одесса? Так ты здесь – чужой, – думал он, – здесь только общага, да временный пропуск, сроком еще на две недели. Ребята прекрасны, как товарищи, но и у них свои заботы, сессия, потом каникулы. Работы и денег у тебя нет, так случайные заработки. Алина? Женщина 26 лет…, в общем, это с ней ненадолго, „Мелкий“ – прикольно, но имеет пределы, ей нужно то же в море, и личную жизнь устраивать… Да, и мне это постоянство с продолжением в будущем ни к чему».

Рядом были другие учебные заведения. Высшая мореходка, там точно без шансов. Есть еще строительный институт, приоритет, типа продолжение обучения. Но уже не тянуло обратно на стройки. Свежи были еще в памяти техникумовские практики. Да и цели с желаниями оставались морскими. Водный институт конечно подходил идеально, но до экзамена по математике… Чуть дальше институт связи им. Попова, Алексей даже посещал его с желанием сдать документы, но там в приемной и слушать не захотели об этом без отработки. Пришлось ругаться, доказывать. Бесполезно. Алексей понял, что сваливается в элементарное желание не идти в армию. «Хоть бы куда, то же не выход, что дальше? – думал он.» Подолгу выхаживая, от заведения к заведению, он размышлял о своих дальнейших действиях. Внутри все остывало. И только, то «необъяснимое и основное» интуитивное чувство, говорило ему: «Это все только часть от общего, здесь нет расстояний, есть только сам путь». Когда он сбрасывал все негативные «настройки», одолевающие его из-за внешних неудач, становилось легко и спокойно, и от того «необъяснимого и основного», веяло приятным, чистым чувством покоя. Свои первые медитативные ощущения от разницы картинно – реального мира и истинно – причинного, он получил именно в этот период в Одессе.

Лежа на кровати в общежитии, Алексей листал свой «Незабывальник», как он его называл в противовес «Запоминальнику», названию блокнота своего старшего товарища Александра из Новомосковска. Того самого, за которого вышла замуж его подруга старшекурсница. В записной книжке были разные цитаты, мысли и его заметки. По ходу чтения различных книг или публикаций в журналах, у него возникали ассоциации и толкования, которые он привык записывать так, как ему это стало понятно. Вероятно, для Алексея это работало, как сутры для буддистов, оставаясь закрепителем некого ментального потока.

Он вспомнил Александра. Познакомились они с ним через его родную сестру Свету. Светлана была старше Алексея на два года и компании у нее были соответственно, повзрослей. Сашка «Горилла», так все знали Александра, вернулся из Ленинграда, после неудачного года обучения в каком-то местном ПТУ. Для Новомосковска это был герой нашего времени. Высокий, чисто блондин, скуластое лицо и широкие плечи при внешней худости всего остального тела. Он первое время носил даже начес на манеру рокеров из панк-группы «АУ» или типа, как у Билли Идола. Немного несчастен и в меру порочен он производил магическое воздействие на провинциальных дам. Информированность о новом Ленинградском рок-клубе, рассказы о приключениях на Ладоге, высокомерность и манерность столичного мажора, все это, выделяло его абсолютно. Конечно, пятнадцатилетнего Алексея не мог не увлечь такой авторитет. Тусить с Сашкой «Гориллой» было круто. Даже после поступления в техникум, по приезду в Новомосковск на выходные он всегда был у него. «Гориллой» Александра прозвали уже местные, за характерную манеру сутулиться. Первые квартирные концерты групп «Кино» и «Алиса», Алексей услышал именно у Сашки дома, со старого бабинного магнитофона. У него всегда были новые записи на бабиннах и свежие виниловые диски с новомосковской рок-тусовки. Девушки были готовы на все за возможность стать его подругой. Определенные наработки в общении с противоположным полом Алексей подчеркнул именно у него. «Горилла», уже через полгода в Новомосковске женился в первый раз. Через два месяца пара разошлась. Сам Александр постепенно терял свой столичный лоск. Самогон, общение с электоратом провинциального городка и постоянные скандалы на всех работах, где он пытался устроиться, делали свое дело. Потом пришли и наркотики. С призывом в армию у него, по новомосковской традиции, так же не задалось. И ситуация здесь была серьезнее, чем у остальных «косящих». Он не пошел в армию по конкретной статье 7б. Если точнее то, это тогда считалось как: «Умеренная шизофрения, с каким-то грибком в организме, на почве наркомании». Шизиком, он конечно не был, но не видя выхода сам себе «нарисовал» этот диагноз. Самое простое, что он тогда сделал, так это после укола в вену руки какого-то «варева», зашел к врачу в военкомате, в рубашке с коротким рукавом.