Дом - Апокрилог. Закрывая глаза

У каждого свой ключ к какому-то сомнительному сундучку «открытий», однако, вас не смущает, что все сундуки мои, как и то, что миллионы миллионов лет их закрывает, точно плакучими водорослями – из тех высохших морей, где ранее бродили пиратские корабли. Собственно говоря, в сундуке этом хранятся все мои сокровища и несбывшиеся надежды; в сущности, я и есть этот сундук для сохранения и транспортировки тех драгоценностей, источником которых является творчество. Да посмотрите, ведь и сам мой клуб исполнен исключительнейшей фантазией невозможного!

Я так считал… покуда не услышал мелодии красок, которые играют переливами сияний серенад и витиеватыми взвихренями. Меня, ещё до Большого взрыва – моего становления, обуяла идея вдохновительной силы: создать мини-амфитеатр живой картины/планеты; идея, которая издревле повлияла на моё коллапсирование в сингулярность, – ей была та самая мелодия «перехода» в большой Космос. Возможно, сотвори я театр, это бы поспособствовало моему перерождению в рассвет такого Космоса, антропный принцип которого смог бы создать задел для воплощения моей нынешней мечты: гармоничного сочетания компонентов всего между всем.

И вот что я возымел!.. Верно, случился некий сбой в антропном принципе взаимодействия между жителями и окружающими их факторами… Не стану вдаваться в науку, но я и предположить тогда не мог о возможности такого катастрофического сбоя. В мои планы входили только цветы разных расцветок в морях полей; радушие радуг сияний, отражённых от цветастых лепестков; цветочные благоухания почв и мягкий климат. А вышла крайняя противоположность: старинная бутылка «Рутинезийского», которая мне передалась по наследству от почившей матушки, а той – от её и т. д.

Вот так родственники из внешнего мира пробиваются в моё сознание воспоминаниями своих прошлых лет, предшествовавших Большому взрыву Вдохновения. В душе родственников не существует, однако, эта «бутылочка по наследству», видимо, всё-таки вложила в меня интроекцию, гласящую о пиетете к старшим, – точно так же, как брать с собой в дальний путь весь хлам, которым они тебя снабдили; и ты берёшь, – просто в знак благодарности и уважения. И хоть содержимым бутылки был свёрнутый рулон манускрипта с указаниями, напутствиями, предупреждениями, слезливыми платочками и т. д., я, будучи современником Вселенной, все равно бы не смог его прочесть, из-за незнания алфавита древних.

Покинул я свой отчий дом довольно неожиданно, настолько, что даже не успел моргнуть: меня, под давлением массы родственников, – давно сформировавшихся в некий единородный организм, – выпихнуло в чёрную щель в стене. А вы как думали? Именно так, впоследствии я был приобщён к духу творчества, – благодаря основанию сетевой мегакорпорации Супервселенной со своей супругой Терезой.

Нда-а… только вспомнить… тогда я был полон своей, возможно, эгоистичной индивидуальности, которая, всё же, помогала преобразовываться из симметрий себя – в творчество. Нна-а… а сколько лет мы с супругой возделывали новые вселенные, галактики; сколько звёзд взрывалось в сим тандеме… А то!.. От возбуждения зависит моё вдохновение, а значит и расширение, зарождение, и преобразование, – целая система, механизм, который теперь, не иначе, глохнет. Не хватает той искры вдохновения, которая бы поспособствовала переменам. О, где же теперь прячется Цветолит моего детства и генератор колоссальной энергии-вдохновения?

Не поверите, я до того застопорился в своих мыслях об этом, так напрягся, что готов был сей же час взорваться. Да какие же это черепки? – это цветные бокалы и из них брызжут сладкие пенные брызги Цветолита! Поющие бокалы! Кисти рук выводят по пенным туманностям очерк музыкального произведения Вселенной. Я дирижёр и всё подчинено моему импульсу мысли! Захотел творчества, стал дирижёром приходящей музыки идей, чтобы она слилась в гармоничную симфонию единства. И в моём клубе , — а не доходном доме! – будет играть только эта симфония «Ясемь-ля» , – потому как не́чего нам размениваться по мелочам!

А вот и он… туманный брат Цветолит, которого мне, наконец, удалось вызвать! Играет мелодия пианино; звучит дребезжащая фуга хрустально-прозрачных бокалов. Нужно помнить об одном: потуги в творческой непосредственности, никогда не пробудят своим холодным веянием искру в сердце, которую можно раздуть только горячим дыханием… возбуждения! Огонь, пламя, пожар; внезапность, непосредственность, откровенность породят главный компонент — страсть (однако платоническую ), натянутую струной через сердце, которая облачает огнями мою жену, заливающуюся многочисленными и пухлыми румянцами удовлетворения. Струна, в этом случае, должна быть крепко натянута и ни разу не расстроится, и не опуститься, – но этого, скорее всего, и не произойдет, потому что творчество имеет ко всему своё отношение, за которое держится цветными кистями и оглядывает со всех сторон как экспонат. Да здравствует!