Жесуй Бесдеполь - Красное небо

– Фантозина, ну-ка успокойся, – грозит директор.

И комсомолка тут же бросается к нему, в надежде на спасение.

– Клим Саныч! – взывает она оскорбленным и возмущенным, но в то же время жалобным голосом. – Пускай я не знаю! Пусть я глупая! Разве нельзя было просто объяснить, а не…

– Ах! – вздыхает учительница так мощно, что едва не начинает кашлять, поперхнувшись воздухом, но потом быстро вздыхает снова, хотя и чуть тише. – Ах! Да что ты врешь! Я все тебе объяснила!

– Да вы!.. – начинает Оливия, но тут же оборачивается к директору. – Клим Саныч, да вы посмотрите, она же даже не слушает! Какие могут быть вопро…

– Нет! – взвизгивает учительница.

У нее выпадает локон из пучка волос, собранных на затылке и начинает колыхаться перед лицом оттого, что женщина от злобы тяжело и быстро дышит. – Это уже… извините… ни в какие ворота!

И многозначительно и шумно дунув, а заодно отбив локон в сторону, женщина разворачивается и уходит.

– Ну вы видите, Клим Саныч? – жалобно взывает Оливия, успев уже понять, чем грозит после утренней ссоры с отцом новость об очередных успехах в школе. – Я же просто…

– Тише, успокойся.

Директор волнистыми жестами кисти, опущенной ладонью вниз, успокаивает девушку, и комсомолка замолкает.

– Так, ладно. Садись, – указывает он на стул. – Какой был вопрос?

Оливия теряется, и Клим Саныч быстро угадывает ее недоумение.

– Ты сказала, что Настасья Федоровна не ответила на какой-то твой вопрос, – уточняет мужчина. – На какой?

Комсомолка взглядывает на блестящую, широкую плешь на голове невысокого, круглого, но не толстого мужчины. Его спокойное выражение, уверенный и дружелюбный взгляд сразу внушает доверие, и Оливия решает поддаться этому чувству.

– Я просила, – отвечает она неуверенно, – чем так плох индивидуализм.

Воцаряется тишина.

– И все?

Девушка смущенно кивает. Клим Саныч напряженно раздумывает, кажется, упуская в своих размышлениях какую-то деталь. И это так ярко проявляется на его лице вопросительным, даже недоумевающим выражением, что догадаться о растерянности директора не составляет труда. И от этого почему-то становится даже немного стыдно, ведь Клим Саныч кажется занятым, ответственным и крайне важным человеком. Через миг он и сам в этом фактически признается.

– И ты не понимаешь? – спрашивает директор.

– Клим Саныч!..

– Не волнуйся, просто отвечай, – успокаивает мужчина, предугадав беспокойства девушки.

Да и ее тревожный вид трудно не заметить. Вспомнив про родителей, Оливия вдруг поняла, что уже не успеет ничего изменить, и теперь сидит с виноватым лицом, надеясь, что не придется рассказывать о случившемся родителям. А там пускай хоть весь день отчитывают.

Возникает мысль соврать, но хочется довериться Клим Санычу, и комсомолка, слегка замявшись, все же раскрывает правду.

– Не понимаю, – признается она. – Что такого ужасного в индивидуализме? Если каждый стремится быть лучше, то какая разница, каким способом он этого добивается, разве не так?

Посмотрев на директора, Оливия тут же виновато опускает глаза. Хотя тут она ошибается, поторопившись уже свои мысли облечь в рамки «недопустимых» самостоятельно и без директорской указки.

– Что-то я тоже ничего не понимаю, – внезапно признается Клим Саныч.

Мгновенно вся тяжесть беседы улетучивается, и разговор тут же становится в представлении девушки приятным и спокойным.

– Постой, – опережает комсомолку директор. – Расскажи все с самого начала.

Оливия, слегка торопливо, на ходу вспоминая некоторые подробности, рассказывает о том, как шла беседа с учительницей этики и психологии семейной жизни, о том, как завязался спор и во что он вылился.

Клим Саныч выслушивает девушку спокойно, неторопливо размышляет, кивая в пандан словам, и уже этим вызывает определенное уважение и, как следствие, откровенность. И лишь когда девушка заканчивает говорить, подумав еще немного, директор усаживается обратно на стул с обивкой и после вздоха с улыбкой взглядывает на комсомолку.

– Ну и? – спрашивает он хитрым тоном, дружелюбно улыбаясь. – Все еще не поняла?

Оливия теряется и лишь мотает головой.

– Гляди, – начинает директор объяснение. – Есть двое супругов. И вот муж, например, говорит, что надо переехать в другой город. А жена ему говорит, что надо остаться. Муж руководствуется одними соображениями – ну, скажем, ему предложили должность более почетную и ответственную, и он желает оправдать это общественное доверие – а жена думает иначе. Скажем, ей предложили более ответственную и почетную должность на прежнем месте. Как видишь, у них конфликт, и решить его невозможно, основываясь на принципах индивидуализма. Теперь понимаешь?