Лев Воросцов - Записки московского гастарбайтера

Терпеливые… А почему им не быть такими, ведь начиная с самых давних пор, им пришлось вынести на своих плечах такое, что многим и не снилось. А про события прошлого века, начиная с 1917 года, и говорить не хочется…

Когда здесь что-то происходит, провинция выжидает, а затем примыкает к выигравшим. А еще они остроумные. Стоит что-то сказать – как тут же вы услышите комментарии, порой такие, что остается только смеяться. Мне кажется, эти люди давно поняли, что любое горе легче пережить с улыбкой и оптимизмом. И все, конечно, верят президенту, потому как жить стало спокойнее. Про себя они говорят, что настоящих москвичей практически не осталось.

Мне определение «настоящий москвич» ни о чем не говорит, я еще не научился их подразделять. А, может быть, у меня сегодня хорошее настроение? Нет, не в этом дело, просто мне кажется, что хороших людей всегда больше.

– Ты хорошо учился в школе? – спросил я азиата – продавца в магазине, заметив, как он быстро считает.

– Нэ, в школю хадил до трэтьэго класса, – показал он мне три пальца на руке.

– А потом на рынок? – вспомнил байку о том, что у них детей с малолетства ведут не в детский садик, как это принято у нас, а сразу на рынок.

– Да – патом на рынок, а патом – в Маскву.

Метро пахнуло теплом – после ветра улицы появилось ощущение комфорта. «Не замерзну», – подумал о приближающейся зиме. Билет… Как это просто, оказывается – купить билет и опять оказаться в невесомости… Я еще не там, но уже и не здесь. Я нигде… Волшебство… Смс-ка от новой знакомой: «Москва не прощается, до встречи», – вселяет надежду и придает уверенности.

Женщины… Сколько они значат в нашей жизни – страшно подумать. Как хорошо, что они есть. А пока нужно собрать вещи, их немного, я же скоро вернусь. Надо же, – как и много лет назад, возвращаясь домой, я заметил, что ничего не изменилось. Что это?

Как можно любить провинцию, как можно сидеть в деревне и наслаждаться тишиной – сейчас это непонятно. Как же нужно набродиться по свету, чтобы захотеть обрести покой и крик петухов по утрам, неторопливый лай собак, когда бедному псу даже самому неведомо, зачем он потревожил патриархальную тишину.

Нет, я нисколько не осуждаю тех, кто любит все это. Нисколько. Каждый живет там, где ему нравится. Конечно, кому-то просто нужно выжить, потому как уехать нет никакой возможности. Мне хватает три дня – не более. И хочется обратно; хотя там нет ничего и никто меня не ждет, но – хочется. И, тем не менее, дома я пробыл ровно месяц. Смс-ка от новой знакомой так и осталась простым текстовым сообщением. Как часто мы принимаем за б о льшее обыкновенное дружеское общение.

Права я купил лет пятнадцать назад. Нет, я учился, не подумайте – правда, учился водить мотоцикл. А тогда у меня были деньги, и мне лень было ходить на занятия и слушать зануд-преподавателей. Поэтому переучиваться не стал, а просто купил права – это легко сделать и сейчас. Мне нужна была машина любой ценой, поэтому требовалось как-то реанимировать мою «Ладу» 1990-го года выпуска. Первый ремонт – а занимались им молодые ребята – закончился тем, что отказал один из цилиндров. Я не спал ночами, в голову лезли мысли одна другой хуже: «загнанных лошадей пристреливают», «лошадей на переправе не меняют», «Боливар не выдержит двоих»… Да и Д’Артаньян приехал в Париж пусть на зеленой лошади, но она была, по крайней мере, не хромой!

Решение пришло неожиданно. Один из моих знакомых – байкер. Полненький такой, тягомотный, скучный, он прекрасно разбирался в технике. О чем говорить с байкером? О мотоциклах, маслах, бензине и прочей фигне. Но фигня – это колеса и сиденье под задницей. Обратный путь в столицу я решил проделать на машине. Изучив рынок рабочей силы, понял, что машина – это весомое преимущество, а в таком городе как Москва – и подавно. Байкер замерил давление в цилиндрах, отпилил трубку у маслоприемного механизма и вынес вердикт:

«Ты будешь кататься на ней, пока не надоест!» Я чуть было не бросился его обнимать.

Есть такие люди – подойдут к, казалось бы, умершему механизму, и происходит чудо – старая железяка оживает. Так и здесь. Только он приступил к осмотру, как цилиндр – тот, который не работал – стал исправно показывать давление. Победа! Затем он посоветовал поменять крышку тромблера, сказал, какое масло и бензин заливать. Ну, вот и все.

Осталось преодолеть тысячу километров. Меня слегка нервозит. Оно и понятно – дорога неблизкая. Хотя, было время, я преодолевал на машине и две тысячи верст, и три, но – волнение перед стартом, от этого не деться никуда. Главное, чтобы не выпал снег. Первый снег – это весьма чревато последствиями. Ждем. В этих ожиданиях, наверное, и есть смысл жизни: постоянно ждать то благоприятной погоды, то еще каких-то условий и всегда надеяться на лучшее, на то, что все образуется, все получится, все состоится.