Анатолий Кумпан - Царь Салтан

Сказки детские любимы,

Их читали перед сном,

В них добро неистребимо

Верховенствует над злом.

Узнаём мы, став взрослее,

О реальности, что в ней

Все гораздо жёстче, злее

И, кто добр, тому труднее

Выживать в потоке дней.

А сейчас – для тех, кто падки

Находить во всём секрет,

Скрытый смысл или загадки

Там, где их в помине нет.

Аналогии, подсказки …

Всё – напрасные труды

И герои этой сказки

Лишь фантазии плоды.

Ни к чему догадки строить,

Размышляя, кто есть кто.

Прототип для всех героев

Этой сказки – конь в пальто.

Царь Салтан глотнул прилично,

Для того, чтобы уснуть,

А потом пошёл привычно

К девкам в спальню заглянуть.

Три девицы за окном

Закурили перед сном.

«Кабы я была царица, -

Молвит первая сестрица, -

Я-б на денежки царя

Накупила-бы тряпья.»

«Кабы я была царица, -

В тон сказала ей сестрица –

Я бы ела и пила,

Днями ела-б да спала.»

«Кабы я была царица, -

Третья молвила сестрица, -

Мне не надобны-б ни пиццы

И ни модные тряпицы,

Были-б в тайне от царя

Тридцать три богатыря.»

Царь подслушал их беседу,

Помрачнел и духом пал,

Вышел завтракать к обеду,

Потому-как ночь не спал.

Во дворце с утра тревога –

Царь рассержен, чья вина?

Браги выпил, но немного,

Да полкружечки вина.

На Салтане нет лица –

Срочно требует писца.

Жмутся в страхе домочадцы

И не могут разобраться

В чем проблема, в чем беда?

Изложил-бы нам, хоть вкратце,

Что случилось? Мы-же, братцы,

За Салтана – хоть куда.

Съел всего-то, вот где жалость,

Три с грибами пирога,

И от вепря вон осталась

Вся передняя нога,

Недоедена белуга -

Раньше всю-то сам съедал,

Колбасы – всего три круга,

Да и то с большой потугой,

Видно, царь здоровьем сдал.

Никакого аппетита!

Раньше был – как та скала.

Даже бражка недопита.

Рано встал из-за стола,

Смотрит мрачно, рыбьей костью

Ковыряется в зубах,

Встречных треплет за волосья

Да за вороты рубах.

Просто страх.

Во дворец вбежала лихо

Сватья баба Бабариха

И вскричала: «Наш великий

Самодержец светлоликий,

Я пол царства обошла,

Что искала, то нашла!

Неожиданную гостью

Гнать бы сразу от ворот,

Но, на жалость, рыбьей костью

Занят был Салтана рот.

Человек большой культуры,

Царь примером отмечал

Важность этой процедуры,

Потому и промолчал.

Стан у сватьи-то не хрупкий,

Но, задрав повыше юбки,

Чтоб по полу не мели,

Да с недюжинною прытью

Мчит к Салтану с челобитьем:

«Государь ты наш вели…»

Бабариха спотыкнулась,

Спотыкнувшись, поперхнулась,

Пролетела по кривой

И с разбега громыхнулась

В плиты пола головой,

Отчего, прервавши вдох,

Царь, со ртом открытым стоя,

Рыбью кость держа рукою,

Слова вымолвить не мог.

С кем другим бы это стало,

Шансов выжить было-б мало.

Тут уж вынужден признать я,

Голова почтенной сватьи –

Несомненно, монолит:

Не страдает, не болит

Да покрепче, чем гранит.

Грохот был как гром небесный,

Стены дрогнули дворца.

Царский гость – жилец не местный,

Лёг от страха у крыльца.

А в светлице самой дальней,

У царя в опочивальне,

Пухом вздыбилась постель

Да сорвало дверь с петель.

Псарь, по-новому – кинолог,

Оторвался от собак,

Прибежал, как все, на сполох,

Разузнать, чего да как.

Если случай редкий, значит,

Повод будет посудачить.

Центр внимания у тех,

Кто прознает больше всех.

Всё прознать у тех – успех,

Кто примчится раньше всех.

Любопытствующим цену

Знаем, писаря простим.

Во дворце «немая сцена»,

Каждый вспомнил жизни цену,

Только царь невозмутим.

Тишина. А в центре зала,

Так же, не подняв лица,

Бабариха лобызала

Сапожищи у писца,

Бормотала без конца:

«Самодержец наш великий,

Государь наш светлоликий…»

Замер писарь. В самом деле,

Еле-еле душа в теле,

Мысли роем налетели,

За мгновенье поседели

Голова и борода.

Писарь сник и думал кисло:

«Жизнь моя лишилась смысла,

Надо мной сейчас нависла

Неминучая беда.

Вот и мне пришёл песец.» -

Горько думал наш писец.

Окружён боярской знатью,

Грозно царь взглянул на сватью,

Крикнул громко: «С чем пришла?»

И у всех в одно мгновенье

Вдруг прошло оцепененье,

Да и оторопь прошла.

Возгордясь царя вниманьем,