Серафим Попов - Татуировки. Точка невозврата

– Вот Питер умрет, и у меня крылышки вырастут и я еще покажу, на что способна! А она была по образованию фотографом.

Но оба знали, что Питер – бессмертный – как кащей в сказках, и она никогда не расправит свои крылышки, никогда, никогда не полетит и не покажет миру, кто же он такая – Бригитта. Вокруг неё сновали артисты, художники, музыканты, притянутые богатством Питера, и она знала, что у них были проблемы в жизни, нехватка денег, зависть, даже наркотики, но ей они казались более счастливыми, чем она сама – они творили что-то – на сцене, в картинах, в музыке, а она была приложением к Питеру, не больше.

Поэтому, когда она узнала, что у неё рак костного мозга и ни химия, ни облучение ей не помогут, она легла в больницу и приготовилась умирать. Она перестала принимать пищу, и уже неделю ей вводили глюкозу через вену. Бригитта быстро угасала.

В ту последнюю ночь она вдруг очнулась, попросила у сиделки бокал белого вина, выпила его, заела, как всегда, свежей клубникой, и испустила дух.

3. Бог есть Дух Святой

Трантино родился в маленькой деревушке около Палермо в бедной семье, где кроме него уже были произведены на свет пятеро детей. Он был шестым. Родился он очень красивым мальчиком, похожим на херувима с церковной фрески.

Дома часто был голод, а отец, напившись, бил мать Тарантино в иступленной злобе, направленной против семьи, бедного и неустроенного существования и просто чувствуя несправедливость жизни, и никак не видя её причину.

Тарантино рос на улице, и когда ему, оборвышу, донашивающему тряпки от старших братьев и сестер в семье, исполнилось десять лет, он был отправлен в Сорренто на заработки. Пути туда было всего один день на попутных грузовиках, везущих на север продукты сельского хозяйства и рабочую силу.

В грузовике рядом с Тарантино сидели портовые рабочие, которые ехали работать грузчиками в многочисленные порты Италии. Один из них, уже не молодой человек с небритой щетиной и грубыми руками с черными ногтями на пальцах, обратил своё внимание на херувимо-образного Тарантино.

– Да ты красив как ангел, милашка, – сказал он и потрепал мальчонку по лицу. Тарантино смутился и отстранил свою курчавую головку от грубого мужчины.

– А может ты – девчонка? Давай проверим, – обратился тот к своему сотоварищу, ехавшему работать в порт.

Он сорвал с мальчонки широкие штаны, под которыми не было ничего, и засмеялся.

– Нет, смотри, херувим с колокольчиками и морковкой – не девка! А такой красивый! С твоим видом ты в порту мог бы зарабатывать хорошие деньги, утешая бедных матросов-американцев. Херувимчик!

Тарантино чуть не заплакал от таких действий грузчика. Он натянул свои штанишки и отсел в другой угол кузова открытого грузовика, полного народа и ящиков с фруктами.

Его послали в Сорренто без денег, без адреса, наказав найти какую-нибудь работу в магазине или на рынке. Они подъехали к порту Сорренто после обеда. Тот грузчик, назвавший Тарантино херувимом, подошел к нему и сказал:

– Не грусти! Если не найдешь работу до вечера, приходи в порт и спроси Гвидо Фанелли – я помогу тебе с ночлегом.

– Грация сеньор, – ответил неохотно Тарантино и повернул в город.

Он стучался во все двери и заходил во все маленькие магазинчики и лавочки, предлагая свою помощь мальчика на побегушках за стол и ночлег, но ему не везло. Или место было уже занято, или магазинчики были такими бедными, что не могли себе позволить дополнительные расходы и лишний рот, но многие хозяйки засматривались на красавчика и нежно трепали Тарантино по щеке:

– Белло херубино! Ангелочек! И давали апельсин, пахнущий солнцем и пылью.

Так Тарантино прошел весь город без успеха, и только устал от бесконечных: «Бон джорно, сеньора!»

Он присел на край фонтана, спустил туда свои уставшие ноги и задумался. Он не знал, что теперь делать, а возвращаться домой, не найдя работы, было нельзя. Он вспомнил утренний разговор с грузчиком и решил пойти в порт. Солнце уже село и темнота – как это бывает на юге – без предупреждения и перехода – заполнила улицы Сорренто прохладой и влажностью.

Он добрался до порта уже в темноте, спросил в портовых воротах – где найти Гвидо Фаннели, и ему указали на большой дом, где жил портовый рабочий люд.

В здании, куда он вошёл, было накурено и шумно. Рабочие сидели в общей комнате, где стояли столы и стулья и пили дешевое вино из граненых стаканчиков, заедая свежим хлебом и твердым сыром, нарезанным небольшими кубиками. Гвидо признал утреннего попутчика и замахал мальчику руками