Прокоп Сметанин - О дарах и тракторах

Елисеич переехал в деревню более двадцати лет назад и за этот срок за ним закрепился авторитет человека слова. Народ знал: если бывший инженер сказал, значит и делу быть. Оттого заверения о невредимости транспортного средства опрокинули ушат валерианы на неуспокоенную душу сельского тракториста. Благая весть сотворила из Герасима ещё более словоохотливого собеседника. Стесняться ему было нечего, он в отличии от Елисеича по части слов авторитетом не значился.

– Звонит мне значит с утра пораньше глава наш, береги Господь его светлую голову, Савелий Брониславович и заявляет…

Его эмоциональную речь перебил хозяин дома, дуплетом высморкавшись в полотенце. Он пристально оглядел предмет банного обихода и оценив полотенце пригодным к эксплуатации, швырнул на бельевую верёвку. После чего с высочайшим профессионализмом накрутил на голые ступни байковые портянки и принялся обувать тяжёлые кирзовые сапоги.

Попутно был проглочен кусок чёрствого хлеба и залпом выпит стакан колодезной воды.

– …ты, говорит, Герасим, заработать хочешь? У меня дома три голодных рта, на вопрос «заработать?» всегда один ответ. С области работёнку подкинули, говорит, деньги хорошие обещают, им позарез как трактор нужен, а у нас на деревне я по этой части сам знаешь – монополист…

С этими словами Елисеич молча выволок рассказчика во двор и поволок за собой в направлении деревянного амбара.

– …но я как про областных услыхал – сразу зарёкся. Надо, думаю, у главы истинную цель найма моего «кормильца» уточнить, а то интеллигентам городским ни разу руки в мазуте не измаравшим, что культиватор, что кормоуборочный комбайн всё одно – сельскохозяйственная машина! А какой у неё тяговый класс, дорожный просвет, размеры шин, колея, эксплуатационная масса, удельный расход топлива и главное душа – этим атеистам интересно в последнюю очередь.

По части тракторов Герасим был истинным знатоком, он так бахвалился знаниями о тракторостроении, что не упускал возможности упомянуть о том в разговоре. Даже если вам вздумается завести с ним диалог о погоде, он вывернет беседу так, что во главе внезапно окажется трактор. – «Славный денёк, Герасим!», – «Да, самое время покопаться в движке трактора»; – «Говорят нынче окунь клюёт», – «Это что, я знаю места где плотва косяками гуляет, но туда без трактора не добраться»; – «Слыхал, в сельпо продукты подвезли?», – «Ясное дело! Это же я на тракторе калымил». Возможно он делал это неосознанно, но факт оставался фактом. Однажды агроном Феодосий Христофорович решил эмпирическим путём проверить гипотезу, выбрав для общения тему о собаках. Первым, что вспомнил Герасим, оказался случай, как он на днях едва не переехал трактором соседского пса.

Увы, рядом со скупым на слова Елисеичем любая тракторная симфония моментально глохла, не успев сдвинуться с места.

Дойдя до назначенного места, хозяин деревенской доминанты сунул руку под одиноко стоящий у дверей ящик, не боясь раскрыть тайник, о котором и без того все знали, вынул латунный ключ.

Городская привычка закрывать двери на замок в деревне не приживалась, местные прекрасно понимали: если дверь подпёрта поленом, или другим попавшим под руку предметом, значит хозяина нет дома, а стало быть нечего туда соваться. Амбарный замок Елисеича не исключение, не лающий-не кусающий сторож скорее являлся данью забытой традиции вешать замки на складские помещения, чем призывом не доверять односельчанам.

– «Савелий Брониславович», – перебиваю я главу, – «Под какие нужды им мой трактор понадобился?», – «Ерунда», – говорит он. – «Камень какой-то из земли достать, да по ухабам до развилки довезти», – оптимистично подытожил Герасим. – Дальше сами справятся. Там щебёнка начинается, раздолье для «брюхотёрок». Человек из области обещался к обеду быть, только на чём он после ливней вчерашних по грязи добираться будет, одному Богу известно.

С этими словами амбарная дверь, тяжело скрипя, распахнулась, и в лица двух односельчан ударил яркий луч света.

– Етить твою… налево, украли! – Не удержался от бранного замечания тракторист, обнаружив отсутствие у амбара задней стены.

В воздухе плавали поднятые ударом космического тела частицы пыли, кружась в диком хороводе от образовавшегося сквозняка. Внутреннее убранство амбара напоминало последствия военного конфликта: всюду валялись разорванные трупы лопат, обезглавленные черенки граблей, лужи пролитого на землю обезжиривателя и горы гильз ржавых болтов, гаек и прочей мелочи, обычно расфасованной по кофейным банкам.