Леонид Жуган - Две пьесы без механического пианино

С т е с с и.
А Ташка встретится? И он…

б а б а Л ё л я
Так, милая моя Феон,
мне сердце говорит:
раз Талька не взяла сама за горло,
так, значит, ей и не припёрло!
Когда б Ташулечка любила —
за Вовку всех уже б убила!

С т е с с и.
Ой, что же я сама не догадалась!

б а б а Л ё л я.
В подушки плакалась и вот перестаралась!
Звони, красавица, зови,
чтоб тут же был предмет любви!

С т е с с и.
Бабулечка, как я тебя люблю!
Его ты знаешь – он такой хороший,
такой красивый! Если хочешь,
всё расскажу тебе я про игру,
призн'аюсь, что во всём я виновата!
А он всё думает, что это его спрятала
от манекенщицы-маньяка…
И дядю Женю я подговорила…
Ну что мне было делать, а?!!
Чтоб Ташка глаз не положила…

б а б а Л ё л я.
Эт ты в милицию звонила?
Я поняла. И сообщила,
что как семь дней пропал твой брат,
и что уехала искать, всё в этом роде?

С т е с с и.
Каб только это!.. Богородица!
Прости, прости меня! О, Боже мой,
как плохо обошлась с сестрой!..
Ещё ей розы подложила…

б а б а Л ё л я.
Чо-чо?

С т е с с и.
Ой, что я натворила?!

б а б а Л ё л я.
Всё, внученька, звони Володьке,
а мне – напильника и водки!
Тьфу, дай водички бабушке
и дай согреться сердцу!
Когда же выросли?!
Конфету мне!
Сто грамм – и с перцем!

С т е с с и.
Звоню я, бабушка. Но Ташку придержи.
И Вовке всё-всё расскажи.
И пусть и он расскажет всё о своих розах!
Я – о своих… цветочках… и похожих…
Ох, эта Эн Эль Джи! Ох, Натальжи!

б а б а Л ё л я.
Ещё скажи: убью или умру!
Феона, я ж тебе сказала…
Ну, глянь, а? Двадцать дней с вокзала,
а столько натворили, что Авоськин,
мой лучший ученик, и то забросил
ко мне визиты и, поди ж ты,
всё, вот, к Наташке зачастил —
со мною и не говорил!
Прям мимо кухни – к ней, от вишь как!

С т е с с и.
Аллё!.. Дядь Жень?.. Дядь Женя! Здравствуй!
Как там мой Вовка? Это – Настя.
Что-что?.. Рисует?.. Что-кого?..
А – розы?.. Можно-то позвать его?..

В о в к а.
Привет, Настёнка! Что, словили
убийцу модернистов
и до и после символистов?
Шучу! Прости! Как ты сама?

С т е с с и.
Я тут совсем сошла с ума!
И я зову, и баба Лёля
зовёт вас с дядей Женей: срочно! Скоро,
чтоб вы приехали сюда!
Скорее только! Тут беда!
Тут Тальку хочет взять омон!
Тут сам Авоськин, эскадрон
милиции с полицией!
Ещё чуть-чуть – и с бабушкой в больнице мы!
Я – «прокурор», она – «Наполеон»!
А ты… а ты в неё влюблён!..
Ну как ты мог влюбиться в манекенщицу?..
Рисуешь розы!.. Вов, прощай —
костюмчики примеривай!..
Я падаю! Я падаю… на небо?!
Ну почему же ты мне не дан!..

б а б а Л ё л я.
Жень, Жень! Аллё! Не шутки-прибаутки!
Я Настьку тридцать три минутки
от обморока еле отходила!
Даю вам три минутки, крокодилы,
а то два трупа будет точно, морданисты!
Вам мало было десять дней пивца и пиццы?
Уже стою и жду у дв'ери!
Всё, кладу трубку!
[Мужики – все звери!]

д я д я Ж е н я.
Вов, кончилась похлёбка-водка!
Всё – заработала лебёдка:
пошёл наш груз. Но мы – скотины!
Мы всё же чуть переборщили:
Стесська и вправду бахнулась на коврике.
Готовь опять три розы. Ну, «любовники»!

В о в к а.
Скорей, скорее, дядя Жень!
Тут уже, правда, не сирень!
Авоськин сделал, гад, «лицо»,
пошёл формально! Пальтецо
ему бы, «немцу», потрепать!
Сам мне сказал: «Осталось подыграть»,
а струсил, и подкатил к Наташке, как Коломбо!
Я тоже приготовлю бомбу!
Дядь Жень, погнали, там всё разберёмся!

д я д я Ж е н я.
Утрёмся! Старый я дурак! Или напьёмся
от бабы Лёли с головой помоев.
Вот чёрт, не обойтись мне без побоев!
Проказнички – «всё-всё продумано,
всё шито-крыто!»
Ах, я – дурак, ах, старое корыто!

[Уходят к бабе Лёле.]