Михаил Коссой - Вверх по стечению. Утопический роман

Из этой концепции делался вывод, что человек способен менять свое состояние, а вслед за ним и поведение, просто внося поправки в мысленные картинки. Например, если кто-то ожидает нагоняй от начальника, то он видит этого начальника огромным, темным, нависающим и, разумеется, впадает в расстройство. Достаточно, говорилось в книжке, увидеть начальника маленьким, смешно суетящимся где-то под ногами и желательно в ярко-красном дурацком колпаке, чтобы расстройство ушло. Нагоняй при этом все равно случится, но воспринят будет легко, с еле сдерживаемой улыбкой и не вгонит в состояние стресса. Вуаля! Жизнь стала легче!

Анатолий Антонович прикрыл книжку, зажав страницами палец, и попытался это вообразить. Получалось у него не очень хорошо. Он ведь сам был начальником и себе самому, и работникам своей компании, которая занималась мелким строительством, торговлей разными стройматериалами и отдельными субподрядами в больших проектах. Начинал он еще в прошлом тысячелетии с торговли досками, откуда и взялось прозвище «Толя-лесобаза».

К моменту начала чтения его лесобаза тоже уплыла вниз по реке. «И какие, интересно, поправки можно внести в эту картинку», – рассеянно думал Анатолий Антонович, вспоминая уносимые течением пиломатериалы.

Это была обычная ошибка неофита. Поправки нужно вносить в мысленные образы, поскольку в картины, которые видны обычными глазами, уже ничего не внесешь. Анатолию Антоновичу следовало заняться этим раньше, и такая возможность у него была – студенткой Института культуры, которая полгода тому назад забыла в аудитории розоватую книгу, была его собственная дочь Вика.

Полагаю, Анатолий и ткнул именно в этот корешок, потому что подсознательно выбрал то, что уже видел в собственном доме. Точнее – в собственной восьмикомнатной квартире с двумя санузлами в новопостроенном городском районе с модным названием «Экотаун», прихотливые малоэтажные корпуса которого занимали довольно большую площадь в излучине реки. Их возвели, когда я уже стал деканом факультета искусствоведения в институте на другом берегу, ровно напротив Экотауна. Из своего кабинета я мог видеть выходящие на реку окна апартаментов Толика, только не знал, что они его. Он не приглашал меня в гости. Он вообще вряд ли помнил о моем существовании до этого лета, впрочем, как и я о его, так что нам пришлось знакомиться заново.

Общее детство облегчает повторное знакомство. Если знаешь исходную точку и видишь перед собой текущую, остается провести между ними линию и биография человека становится в целом ясна. Конечно, линия жизни может быть как-угодно извилиста, но в среднем стремится к прямой. Впрочем, начать извиваться в любой момент.

Так сделала линия Анатолия Антоновича этим летом – заложила крутой разворот и пошла петлями. В противном случае, он бы не обратился за помощью к давнему однокласснику, чтобы устроиться в Институт культуры вахтером. Так близко к культуре Толик-лесобаза еще никогда не бывал.

Именно с набережной института он и наблюдал за уплывающими по реке досками со своей лесобазы и всем прочим. А его бывшая жена Марина, смотрела на это из окна моего кабинета, стоя рядом со мной. Она покачивала своей обритой наголо головой с первым светлым пушком новой прически и забавлялась зрелищем, хотя уплывала и ее жизнь тоже. Задор свидетеля грандиозного события смешивался в ней со светлой печалью и немножко с радостью от того, что я рядом. Во всяком случае, ее личный чип больше ничего не передавал.

Мы с Мариной были как раз в том возрасте, когда все чувства начинают становиться похожими на светлую печаль, но еще можно вспомнить, на что они походили раньше.

Весной озеро Верхнее, которое в полном соответствии с названием располагалось в холмах, километрах в десяти к северу от города, прогрызло край своей глинистой чаши и стало потихоньку из нее выливаться. Вода, стекая по распадку между двумя холмами, нашла себе путь к реке, отчего последняя стала необычайно полноводной.

В нашем городе, который расположен ниже по течению, это заметили не сразу. Сначала списывали на весенний паводок и таяние снегов. Однако уже стало и тепло, и сухо, вовсю светило солнце, а уровень воды в реке убывать не собирался. Наоборот, он потихоньку прибывал.

Особенно хорошо это было заметно в старой части города, где река была забрана в набережные и не могла растечься вширь. Набережные были построены много десятков лет назад, а некоторые участки еще в начале прошлого века, и были проверены уже разными непогодами. И в этот раз они не дрогнули, на подлизывания реки не поддались и крепко держали ее в своих ладонях, из-за чего, протекая через город, река ускорялась и морщила спину.