Ник Ниловс - Последнее слово прокурора

К сожалению, Масакин не единственный, кто не вчитывается в смысл написанного. Пользуясь тем, что здесь находятся и коллеги с линейного отделения на нашей станции, пройдусь, так сказать, и по их «шпалам». Вот, например, инспектор Кусков материале №142 пишет: «19 мая сего года из батарейного шкафа на перегоне Нермомайск-Нижнегрязьск неизвестными лицами было совершено хищение 7 аккумуляторов. Принятыми мерами розыска установить лицо, совершившее хищение балансиров с ручных стрелочных переводов, не представилось возможным.» Ну, причём тут, скажите мне, балансиры, если украли аккумуляторы? По материалу №152, где начальник дистанции пути просит установить неизвестное лицо, положившее щебень на рельсы, инспектор Кусков установил это лицо, а вернее, морду. Оказывается, это стадо коров переходило в неустановленном месте железнодорожное полотно и наложило на рельсы щебень. Коровы, Кусков, могли конечно, наложить на рельсы, но не щебень, а что-нибудь другое. Говорят, что наша служба и опасна, и трудна, и на первый взгляд, как будто не видна, но служба инспектора Кускова не видна, как ни присматривайся.

В заключении хотелось бы отметить профессионализм, образованность и культуру работы инспектора Салуцкого по заявлению гражданина Австрии Бернарда Симона – их любителя наших мотоциклов или, как они там сами себя называют – «байкера». Он приехал сюда на нашем мотоцикле «Ковровец-175А». Кстати, наши профессионалы осматривали этот мотоцикл иностранного любителя: ни одной советской детали на нём они не нашли, но внешнее сходство с оригиналом – полное, да и все документы у него в полном порядке. Вот объяснение этого, с позволения сказать, байкера, которое Салуцкий записал со слов заявителя, правда, почему-то без переводчика. «27 июня сего года я приехал в Вашу страну для участия в международном фестивале любителей советских мотоциклов. 2 июля в шесть часов утра я выехал на мотоцикле обратно в Австрию. В девять часов я остановился на автозаправочной станции в Вашем районе, чтобы дозаправить свой мотоцикл, после чего не смог найти ни денег, ни документов, остававшихся на мотоцикле пока я заправлялся. В настоящее время я отправляюсь в Австрийское посольство для оформления дубликатов документов, утерянных по моей личной неосторожности на заправочной станции. Никаких претензий ни к кому по поводу пропажи денег, документов я не имею и иметь не буду, но больше никогда в Нервомайск ни за что не приеду.» В конце своего объяснения гер Бернард собственноручно написал: «Ich habe den text gelesen und vevstenden werde dev polizei wegen dev dokumente keinevlciproblem maclum. Her Bernard.» Прошу извинить Салуцкого за правописание, а меня – за произношение. Хотелось бы ещё надеяться на то, что Салуцкий действительно понимал Бернарда. На Ваше понимание и недопущение впредь подобных ошибок надеюсь и я!

Случай в квадрате №5

Время: уже не жарко, но ещё и не холодно. Деревья одели свои желтые наряды. Золотая осень… Но это не к месту.

Место: сегодня мы в Нижнегрязьськом районе и сегодня здесь всё начальство. Потому, что сюда сбежали двое дезертиров, завладевших автоматическим оружием. По имеющимся сведениям, они скрываются в зарослях камыша на берегу водохранилища. Работаем по горячим следам. В нашей группе, кроме меня, капитан и сержант с собакой. Наша задача – проверить квадрат № 5. На вертолёте наши действия будет координировать САМ.

Начинаем прочёсывание местности. Конец сентября. Это не июль и даже не август, а наш Нижнегрязьський район – это не Ялта и даже не Рио де Жанейро. Я почувствовал это сразу, как только очутился в воде. Идём вдоль берега, прячась в камышах. Не прошло и получаса как по рации на милицейской волне передают: «Квадрат №5, в районе водокачки двое подозрительных. Приказываю проверить!» Наш квадрат. По прямой до водокачки метров двести. Вокруг идти долго, а значит для нас другого пути нет. Идём напрямик двести метров по воде, по шею в воде. Нас трое, не считая собаки, которая у нас есть и лодки, которой у нас нет, поэтому собаку несёт на руках сержант. И вот мы у водокачки. Снова по колено в воде. Впереди сержант с собакой, сзади капитан, сверху – наш вертолёт и вдруг откуда-то сбоку голос: «Стой! Стрелять буду!» после чего мы все сразу залегли. Даже собака. Опять по шею в воде, потому что лежим. Неудобно. Холодно. Противно. Пробуем встать и сместиться назад. Но голос опять: «Стой! Стрелять буду!» Вот пристал. Нет, лучше полежать. Опять залегли. Нет. Лучше отступить. И снова: «Стой! Стрелять буду!» Предлагаю: «Товарищ капитан, давайте мы стрельнем!» Но капитан строг: «Ты, что с ума сошёл! У нас только пистолеты, а у них автоматы, они в укрытии, а мы на ровном месте. Приказываю жить!» Но, что это за жизнь по шею в воде под прицелом автоматов? Собачья жизнь! Кстати, вспомнилось про собаку. Предлагаю: «Сержант, посылай собаку вперёд, а мы пока отойдём назад». «Не пойдёт она без меня, не дурная и я не дурак идти с ней в перёд» – говорит сержант. Ничего не получается. Одна надежда на вертолёт. Докладываем по рации обстановку, просим помощи. Вертолёт уже прямо над нами. Может быть не зря. И вот уже раздаётся спасительная команда по рации: «Сотрудники милиции, встать!» Что они там с ума сошли – мелькнуло в голове, но инстинкт дисциплины уже сработал, и я стою. По колено в воде. Как хорошо стоять всего лишь по колено в воде. Наверное, так хорошо бывает только перед смертью. Рядом со мной стоят капитан, сержант и друг человека – наша собака. Я смотрю на них и горжусь ими! Гордитесь нами там на верху! Бойтесь нас там впереди! Но, что это мелькнуло впереди? Впереди, также по стойке смирно стоят двое, один из них в милицейской форме. Свои? Ура! И чёрт бы их побрал! Так это они нас заставляли лежать по шею в воде…