Игорь Олен - Life & Women. Жизнь и женщины

Данным толкам суетливым
потакать не надо.
Листья ведь когда красивы? —
в пору листопада.

Девьи «умности» банальны, плоски,
вроде выставления …, —
словно менструальные обноски
сорвались и скачут без узды.

Феминизм раздвинул им колени,
но оттуда, вместо малых чад,
повалили стоки «умной» хрени,
так что феминизм и сам не рад.

Скоро омужичатся до матки,
формируя бабо-кобеляж.
Боже, дай им непрерывных схваток,
чтоб —
завыли аж.

Он мне Моцарта играет
на лесном органе,
а моё сердечко тает
в розовом тумане.

Ох, не слышу я лучистых
музыкальных звуков:
я влюбилась в органиста!
я в любовной муке!

Пусть на мне бы вместо клавиш
заиграл он звонко —
только так ведь и избавишь
от маéт девчонку.

Не спеши, постой.
У меня к тебе два вопроса.
Зачем ты пахнешь весной?
Почему у тебя, как дождь, волосы?

Ответь, как зовут тебя,
пусть это вопрос третий.
Но я спросил так, уже любя
тебя, как никого на свете.

В судьбе моей ты – точка,
не обойти ни слева, ни справа.
Я не просто влюбился очень —
сверглась любовная лава!

Почему – ты? Странно…
Могла ведь быть и другая…
Так как зовут тебя? Анна?
На тебе отблеск рая!
Те, верно, прошествуешь мимо,
Меня не позвав с собою.
И я – пилигримом
Пойду за твоей судьбою.

Безусловно: женщины глупее,
а монахи – парни на уме.
Женщины рожать, к тому ж, умеют,
но монахи – доки в буримé.

Отдохну сейчас немного
да вернусь в шалманчик.
Я не буду недотрогой,
мальчик-одуванчик.

Что решишь, со мной и делай —
буду только рада.
Во хмелю ты очень смелый?
Это мне и надо.

Я пойду с тобой в сарайчик
за старинным садом.
Там ты, мальчик-одуванчик,
и столкнёшься с адом.

Отомщу тебе за всех я,
брошенных тобою:
Вместо чувственной утехи
обольёшься кровью.

Епископу до Бога далеко.
Кураеву до Бога ближе.
Епископ, пусть и ходит высоко,
Кураева – как гендер —
ниже.

Что ты, милое сердечко,
спряталось под курткой?
В храме мира ярки свечки,
не играйся в жмурки!

В храме мира так красиво,
столько расчудесий!
Одному мне сиротливо
в городах и весях.

Выходи из окликаний
русской ностальгии —
и мы всем покажем, Саня,
кто мы есть такие!

Знают, как закинуть сеть,
все.
Знаешь, как достичь мечты,
ты.
Знает, где конец дорог,
Бог.

Моя душа – Эдема райский сад.
Там тени лёгкие смеются и шкодят,
там Моцарт шутит, там танцуют девы,
и среди них одна есть, королева…
Она порою – как судьба —
в глаза мне смотрит средь забав.

Пятый день льёт дождь…
Значит, многое можно.
Можно не спешить никуда,
ведь кругом – вода.

Значит, всё, что было —
было, да и сплыло;
значит всё, что есть, в свой черёд
тоже уплывёт.

Уплывёт детство,
мама, после – отец.
И с листов берёзы
в холмик капнут слёзы.

Уплывёт юность,
универ и шевелюрость.
Издали мне машет
девушка Наташа.
Уплывут дружбы,
службы и оружие.
Там, под Кандагаром,
спит Витёк, хороший парень.

Уплывут любови —
яркие до крови!
Сколько же их было…
А мне не хватило.

Целый сонм обломков,
толстых среди тонких,
дождь водою сносит,
а куда – не спросит.

Я с дождём играю,
руку подставляю:
лейся, дождь бессонный.
А я всё-всё помню…

Маня, лучшая из женщин,
ты куда бежать решила?
От любви ведь не спасёшься,
Купидон тебя настигнет.

Он власы твои расчешет
для прекраснейшего мужа
и стыдливого румянца
на щеках твоих добавит;
изваяет твои перси,
словно две тосканских розы,
и пленительные бёдра
возожжёт огнём желаний.