Олег Ёлшин - Страна людей

Формула, ее цифры и символы, уравнение безумия и свободы и… любви! Эти знаки укладываются в нереальную последовательность, которая чертит формулу любви. И рука не поднимается стереть ее из души и тел нетленных. Тогда ты останавливаешься, больше не творишь, не делаешь ничего, потому что не имеешь на это права. Испугался он за себя и вовремя остановился? Испугался за них? Нет! В какой-то неземной или земной, но совсем другой жизни, все равно они сделают это! Но, имеет ли он полномочия Бога, когда это касается просто Любви?

Всю ночь, не переставая, шел дождь, нещадно заливая окраины городка за сеткой оцепления. Безжалостные молнии шквалистым огнем сверкали со всех сторон. Они не трогали палаток и часовых, не повредили кухню и арсенал с оружием, только вывели из строя полевую электростанцию, к которой была подключена металлическая сетка-ограда. Теперь и в военном гарнизоне, охраняющем наш город… вернее, охраняющий все вокруг от этого города (можно с ума сойти от этой путаницы) стало темно и холодно. Теперь гарнизон ничем не отличался от нашего городка, только в нем не было летнего солнца, было холодно и постоянно лил дождь. И находился он за сеткой-оградой, которая отделяла город безумия от страны здорового образа жизни и здравого смысла.

Проснувшись и выйдя на улицу, Орлов услышал знакомые звуки и поспешил на окраину. Такие же звуки он слышал там, где получил свое первое ранение, потом они привычными ударами приколачивали мишени к бетонным стенам на боевых учениях, а потом второе ранение и третье. И везде этот до боли знакомый и привычный звук автоматных очередей. Но, сейчас, в этом месте, в их городке, где светит утреннее солнце, где по улицам ходят дети, взрослые! Он заскочил в трамвай, запряженный вездеходом, и через пару минут находился около моря. Из-за металлического забора с вышки велась прицельная стрельба по человеку, который прятался у самого берега и короткими перебежками двигался в сторону от границы. Присмотревшись, Орлов разглядел солдата в военной форме. А в сетке неподалеку зияла широкая дыра. Какой-то военный, стоя рядом с вышкой, отдавал приказы. А парень в форме успешно уворачиваясь от трассирующих пуль, продолжал двигаться вглубь городка. Тогда Орлов, не пригибаясь, не думая ни о чем, в полный рост пошел к сетке оцепления на горе-снайпера.

– Стоять, – закричал военный из-за сетки, – но Орлов молча продолжал шагать.

– Я сказал стоять, стрелять буду! – повторил военный. Это был человек в форме майора, видимо, он и руководил операцией.

– Ты куда стреляешь? – спокойно спросил Орлов, подходя вплотную к сетке-ограде.

– Не твое собачье дело, придурок, – попытался замолчать его майор.

– Ты как разговариваешь со старшим по званию? – спокойно поинтересовался Орлов. Майор замешкался и замолчал.

– Прекратить стрельбы, – скомандовал Орлов вышке-снайперу. Вышка почему-то замолчала и тоже удивленно уставилась, почувствовав в нем хозяина положения. У Орлова был непререкаемый дар убеждения.

– Полковник Орлов, служба безопасности, – четко представился он, – с кем говорю?

– Майор, Гавронькин, – признался майор Гавронькин.

– Что же ты, майор, стреляешь по городу, здесь люди, дети гуляют.

Майор приосанился и возразил, – это не город, а зона. У меня приказ! По законам военного времени, по причине бактериологического заражения стрелять без предупреждения.

– Болван, у тебя приказ куда стрелять? – уже громче допрашивал Орлов.

– По всем, кто перейдет через ограждение.

– А ты куда стреляешь? – тон Орлова был, как на учениях во время разбора ошибок. А перед ним сейчас стоял болван, который в нужный момент всех подвел.

– Тебе сказано стрелять в тех, кто попытается выйти из зоны?

Майор стоял и чесал затылок.

– Кажется, я задал вопрос? – тихо, даже ласково спросил Орлов.

– Ну, да, – помялся Гавронькин.

– А ты стреляешь в тех, кто, наоборот, идет на зону, – вдруг заорал Орлов. – Разницу улавливаешь?

Майор молчал и тупо на него смотрел.

– Ты что делаешь, майор? Позоришь звание офицера? – продолжал он, – из-за таких, как ты, армия превратилась в балаган, бардак в офицерском корпусе, развал! Снять погоны!

Майор стоял жалкий, бледный, мокрый под моросящим дождем за порванной сеткой, смотрел на этого высокого загорелого человека, и рука его невольно потянулась к погону.

– Ладно, отставить, – проявил жалость Орлов, – что у тебя там? Почему бойцы разгуливают по моей территории?