Евгений Шестаков - Хультура речи

— Эй, дятел! — Лиса Алиса говорила хриплым голосом, поскольку неразведенный спирт — крепкий напиток, а три кружки — хорошая доза даже для большой натуральной лисы.

Кот Базилио, оставивший весь свой невеликий разум в придорожном трактире, говорить не мог, но делал приглашающие взмахи клюкой.

— Эй, дятел! — с трудом повторила Алиса, стараясь в одну фразу вложить приветствие, желание познакомиться и возникающие одновременно претензии.

Скрипнув шеей, Буратино обернулся, тормознул и оглядел двух бродяг на славу отлакированными глазами.

— Чего вам, дяденька и тетенька? Я — Буратино, деревянный человечек без единого гвоздя и без мамы. В науках не мастак, люблю театр, кушаю лук, дважды два — четыре, слоны не летают — это все, что я знаю.

— Силен!.. — прохрипела Алиса, разводя руками и наступая своей нетрезвой ногой на один из немногочисленных предметов кошачьей гордости.

Кот выронил клюку и дико заорал. Алиса икнула и с удивлением на него уставилась.

— Силен... — пробормотала она.

— Да ты ж, дура, что же ты деешь?!! Сойди!! Я ж теперь... Ой, матушки!! Гадина рыжая, сойди, сойди!!!

Лисица покачнулась, но устояла. Испитое лицо ее выразило сожаление.

— Упрекаешь, старый черт? Цветом моим природным брезгуешь? А на чьи деньги ты так орешь? Кто тебя, хохоту мышиную, напитками поил? Кто тебя, мерина лапландского, в люди вывел? Кто тебя... — Захлебнувшись негодованием, она упала ничком и умолкла.

Постепенно заткнулся и кот. Несгибаемый Буратино сделал два несгибаемых шага и помог старой женщине подняться.

— В первый раз тебя вижу, сволочь, — поведала та, опираясь одной рукой на низкорослого кота, а другой ощупывая карманы у Буратино. Достав пять сольдо, она удивленно щелкнула языком. — Богатенький! Из купцов будешь?

— Можешь не отвечать! Нам начхать! — хрюкнул пришедший в себя кот и сорвал с деревянного путешественника его колпачок. Напялил трофей на уши, снял черные от грязи очки, вытащил маленькое зеркало и вперился в него.

— Вы, дяденька и тетенька, деньги-то мне отдайте и колпачок, я дальше пойду. — Буратино был прост как ситцевая занавеска, и в глазах его не было ничего, кроме лака.

Не слушая, Алиса пересчитала монетки, засунула их себе в какую-то прореху и хлопнула кота по плечу:

— Гуляем, сволочь! Пошли, а то закроют. — Она подала упавшему коту руку, и парочка заковыляла к харчевне, рядом с которой стоял трактир, рядом с которым был питейный дом, возле которого строилась рюмочная.

— А как же мои денежки? — тихо спросил свою судьбу Буратино.

— Плакали твои денежки, лысый, — так же тихо ответила ему судьба. — Иди, лысый, топиться.

...Через полчаса, когда неутомимый Буратино в тридцать восьмой раз карабкался на мост, чтобы опять броситься с него в зеленую пучину, со дна озера поднялся огромный пузырь, из которого глядели немигающие старушечьи глаза. Тортилла подгребла к мосту, и едкий старушечий голос прорезал воздух:

— Ты — дерево! Тебе не дано! Это я могу себе позволить, а ты — нет! А я — сколько хошь! Сколько живу, столько и позволяю. И в шторм могу, и с грузом, и без него. На водоросли я плевала! Не было случая, чтоб запуталась. Они говорят: вода жесткая! А я тут живу, и плевала я на эту воду, что она жесткая! Я — Тортилла, меня тут все знают.

Черепаха сделала скромное лицо и прикрыла глаза. Подождав немного и не услышав возгласов восхищения, она снова взглянула на Буратино. Тот стоял на мосту с отведенными назад руками и ждал, когда черепаха отплывет с того места, куда он собирался прыгнуть.

— Может быть, конечно, кое-кого это и не впечатляет... Кто-то, конечно, может похвастать и большим. — Черепаха поджала губы и потрогала висящий на шее здоровенный золотой ключ. — Я и сама два раза в нужнике тонула. И в спирту меня неделю продержали. И в супе побывала. Конечно, если кто-то повидал больше, то чего уж...

Терпеливый в своей целеустремленности, деревянный человечек по-прежнему стоял, готовый к прыжку. Слова черепахи его явно не трогали. Оскорбленная, та развернулась и поплыла к берегу. Буратино немедленно прыгнул.

Лягушки на листиках издевательски засмеялись.

— Спортсмен! — сказала одна из них, пьяненькая, с закутанным до самых глаз головастиком в руках. — Разрядник! Чего у него там на спине написано? «Буревестник»?

— «Буратино», — прочитала дальнозоркая черепаха и поперхнулась. — Вот так номер! Ему же надо отдать ключ! Это ж та самая Карлова кукла! — Она подгребла к Буратино, который по-идиотски, боком, плыл к берегу. — Послушай, трефовый! Отдай-ка якорек. Дело есть.