Василий Голованчук - Битва за Сафир. Девятый горизонт

Звонкий щелчок тумблера и синхронно со звуком разгоняющейся центрифуги плавно загорелись белоснежные неоновые полоски, повторяющие очертания рубки сафхантера.

Двое близнецов в серо-коричневых костюмах сидели перед проекциями. Изображения сверкали сложными схемами, зелеными и красными линиями на овальном стекле-иллюминаторе занимая место целой передней стенки от пола до потолка главного отсека гигантского робота-добытчика.

Оба человека были с лысыми как яйцо головами, бело-бледной как у альбиносов кожей и большими глазами. Их ярко-зеленые глаза были настолько огромными, словно именно с них рисовали персонажей аниме. Вполне человеческий нос и рот прикрывала прозрачная маска-респиратор с ведущим в обнимающее тело кресло гофрированным шлангом.

– Начинаю плазма-бурение.

– Принял. Жидкий азот заряжен, показатели в норме, правый насос – давление сто.

– Начинаю обратный отсчет до запуска плазма-турбины. Десять, девять, восемь, семь, – пятидесятиметровый робот с «впившейся» механической рукой в скалу начал трястись и дребезжать как старая фермерская машина, прыгающая по кочкам с загруженным кузовом, – шесть, пять, четыре, три, два, один.

– Зажигание. Пуск.

– Поехали!

Взрыв зажег внутри «руки» огненный комок, который по прозрачной трубке, закручиваясь в направленный густой вихрь плавно направился к камню. Словно кровь, немного втянутая в шприц, окрашивает физраствор, перед вводом инъекции в вену.

– Давление.

– Сто двадцать. Включаю второй насос.

– Шипы.

Крок жестом будто бросил перед собой щепотку песка. А проекция побежала по длинному и извилистому тоннелю перед ним втыкая шипы в стены. Внутри скалы послышалась пулеметная очередь вперемешку с ударами металлической секиры о гранитный булыжник.

– Давление.

– Сто пятьдесят.

– Нужно двести.

– Правый насос, семьдесят процентов мощности, левый насос, пятьдесят шесть процентов мощности. Поднимаю.

Вращающийся огонь в капсуле начал приобретать концентрацию текучести, вихрь стал закручиваться гораздо медленнее, а само стекло порозовело от перегрева.

– Грок, температура сорок тысяч.

– Предел шестьдесят. Продолжаем. Давление?

– Сто восемьдесят, правый насос девяносто четыре процента, левый насос девяносто один процент. Достаточно. Делаем первый залп, потом доберем.

– Я хочу попасть домой к шестому сектору и с новостным сюжетом о нашем новом рекорде.

– А я хочу попасть домой живым!

С краю проекции с указаниями датчиков состояния робота появилось лицо девушки с «дулькой» на темечке из волос и такими же огромными глазами. Вот только явно выпученными в гневе на пилотов:

– Немедленно осуществить залп!

– Мара, скройся с дисплея, ты отвлекаешь. – Грок хладнокровно смотрел на показания датчиков. Жестом махнул левой рукой вниз, и проекция головы девушки стала в три раза меньше. Как и громкость ее голоса стала в три раза тише.

Крок неуверенно заерзал в кресле и поправил маску:

– Температура шестьдесят одна тысяча, давление сто девяноста.

– Нужно двести.

– Брат, ты нас угробишь!

– Только не в мою смену.

На фоне уверенного диалога братьев-пилотов с приглушенным звуком в углу лобового стекла надрывалась большеглазая проекция Мары, с требованием стрелять. Она кричала о том, что они нарушают устав и кодекс безопасности проведения глубинной добычи, что они не успеют подключить гофр-приемник и огромное множество остальной невнятной белиберды, вылетающее скороговоркой испуганной женщины на другом конце линии. Ее голова, видимо наклоненная к камере и микрофону неестественно вытянулась, словно отражение в наполированном чайнике.

– Крок, как ее выключить? – Грок был абсолютно безэмоционален. Мара орала истерично и не своим голосом что-то о критическом взрыве и миллиардах смертей.

– Протокол безопасности не позволит отключить диспетчера… Грок, ты превышаешь полномочия. Делай залп, плазма-капсула может взорваться в любой момент.

Защитное стекло в капсуле с перегретой плазмой треснуло, в кабине завизжала сирена, а женский роботоголос отрапортовал из колонок: «Внимание. Плазма-капсула – критическая нагрузка».

Грок сдавил левую руку в кулак, вокруг нее образовалась проекция механической руки робота.

– Грок, не играй с огнем! Неизвестно, как поведет себя плазма от искусственного переохлаждения внутри капсулы при разгоне частиц. Стреляй! Сейчас же!

Грок увлеченно всматривался в проекции клешней робота и уверенно подносил «руку» к раскаленной до бела стеклянной капсуле, по которой плавно ползла трещина.