Евгений Петропавловский - Яйца Пегаса, а также пародии и садистские стихи

несовпадений, которым дано приключиться,

и совпадений, которые неотвратимы?

Ухо Ван Гога, приватно летящее мимо,

не разделяет её и, скрывая досаду,

жаждет хозяина; и, выходя на глиссаду,

мчится, как демон, за тенью какого-то лоха –

и прилепляется к заднице Захер-Мазоха…

Горнему Дарвину это и вовсе до фени:

в пику зоилам, без тени божественной лени,

антропоморфным частичкам швыряя бананы,

ласково шепчет он: «Глупые вы обезьяны…»

Ложились снежинки на лица и плечи;

густея, нам сказки нашёптывал вечер;

а мы в этот вечер с тобой не прощались:

мы шли, обнимаясь, мы звонко смеялись!

Снежинки кружились,

кружились,

кружились,

волшебно деревья вокруг серебрились.

…Наутро проснулся, очухался – глядь:

куда подевалась вчерашняя блядь?

1

О доблестях, о подвигах, о славе

мечтает ли алкаш, храпя в канаве?

2

Умом Россию не понять,

аршином общим не измерить:

здесь всё сумеют своровать

и дело всякое похерить!

3

Да будь я и негром преклонных годов,

и то – без унынья и лени –

я женщин любить буду вечно готов

совсем не как Крупскую Ленин!

4

Прибежали в избу дети,

впопыхах зовут отца:

«Мать утопла в туалете,

ламца-дрица-ацаца!»

5

Во глубине сибирских руд

шахтёры снова водку жрут…

6

Мороз и солнце, день чудесный.

Ещё ты дремлешь, друг прелестный…

Пора, красавица, вставать

и за бутылкою бежать!

7

Мы живём, под собою не чуя страны,

если пуст кошелёк и дырявы штаны.

8

Мы все учились понемногу

чему-нибудь и как-нибудь…

Коль мало платят педагогу –

о просвещении забудь!

9

На холмах Грузии лежит ночная мгла:

то тварь какая-то подстанцию сожгла.

10

Молчи, скрывайся и таи

все шашни от жены свои!

11

Есть женщины в русских селеньях,

и с ними готов каждый день я –

хоть сколько, хоть где, хоть когда…

Такая вот, блин, ерунда!

12

Я встретил Вас, и всё былое

накрылось в памяти п…дою!

Подумать, эких страхуил

я в годы юные любил!

13

Ночь, улица, фонарь, аптека,

и лужа из-под человека…

Откушал горсть таблеток он –

и смотрит дивный-дивный сон…

14

Я достаю из широких штанин,

а после – прячу обратно…

Эй, не смотри сюда, гражданин!

Это только гражданкам приятно!

15

Как хороши, как свежи были розы!

Оригинальны в розах были позы!

Но камасутра в розах непроста –

исколоты все нежные места…

17

Мне нравится, что вы больны не мной –

пусть глушит «трихопол» теперь другой!

18

Мы выбираем, нас выбирают –

Только оргазм не все получают.

Мучается без оргазма

мыслящая протоплазма…

19

«Были когда-то и мы русаками!» –

Стон из киббуцев летит над полями…

В дыму страстей и в сумрачном быту

собой мы заполняем суету,

возникшую лишь для того, похоже,

чтоб, поглядев на наши злые рожи

и перечтя минувшие века –

подобно строкам из черновика, –

какой-нибудь верховный (скажем, бог)

посовершенней мир придумать смог.

1

В сельском клубе живёт привидение

бригадира, травлёного дустом.

«Сыпь, – горланит оно, – удобрения

под посевы морквы и капусты!»

«Трудоднёв, – говорит, – не поставлю я,

если норму не выполнишь, контра!»

И вахтёрша визжит припоздалая,

и грохочут оброненно вёдра.

Но не дремлет в посёлке милиция:

участковый гоняется прытко

по стреляющим в ночь половицам

за ругающимся пережитком.

И летучи мгновенья кромешные,

и во мрак раздвигаются стены.

И выходят из бездны зловещие,

позабытые давние тени:

стукачи, звеньевые, учётчики,

активисты партийной ячейки,

воровавшие силос работники

и колхозный алкаш Коробейкин…

Обступив пожилого блюстителя,

издавая враждебные звуки,

к портупее, фуражке и кителю

они тянут корявые руки

и хохочут, хватая за волосы:

«Сколько крови в одном человеке!»

Бригадир им начальственным голосом

говорит: «Поднимите мне веки»…

2

Поутру сельский клуб открывается;

и ворчит гардеробщица Машка:

«Что за кости повсюду валяются,

да меж них – козырёк от фуражки?»

…А заря полыхает над миром;

и в проёме оконного кадра

растворяется тень бригадира,

улетевшего в светлое завтра.

Человекозявки собирают звездопадалицу.