Александр Комиссар - Комиссарики. Афоризмы в стихах

Что жизнь сошла с ума, об этом знают все,
А что всегда сходила – половина.
Наивно думают, томясь в её «красе»,
Что ситуация та поправима.

Трагедия!? Да нет трагедий,
Есть представление её.
А жизнь всего лишь, ё-моё!
Секвенция сплошных комедий.

Как глубоко ты заглянул в страданья,
Так глубоко заглядывал ты в жизнь,
Чтоб сделать ей последнее признанье
И, подводя черту, сказать: «Аминь».

Смотреть в себя – увидеть пропасть.
Смотреть вокруг – увидеть мерзость,
Такая жизни узколобость
Такая в жизни есть нелепость.

Жизнь наша, что комок червей,
Ты их из кучи выбираешь,
Всех тех, что толще и жирней,
И с удовольствием сжираешь.

Жизнь проживи не без интриг:
Будь оптимистом, начиная,
Будь пессимистом, продолжая,
И презирай, чего достиг.

Жизнь проста до ерунды,
Рубаха, хлеба, стакан воды.
Всё остальное – суета,
И срамота, и пустота.

Вот радость – жизнью обладанье.
Вот счастье – ты ещё юнец,
Вот – в людях разочарованье,
А вот печаль – у жизни есть конец.

Каждый миг начинается «здесь»,
То, что «там» не имеет значенья.
Жаль, что «здесь» – лишь всего «представленье»,
И не больше, чем глупая спесь.

Какого хрена жизнь ругать?
Не нравится – возьми и выбрось.
Но жизнь, друг, – это благодать
И жажда дольше чтоб продлилась.

Жизнь всё смешнее и смешней,
Чем больше думаем о ней:
Всё будущее – поэтично,
А прошлое – идиотично.

Противно жить, ужасно умирать,
Но не придумано иного.
И как бы жизнь не презирать
Есть жажда жить – хотя б немного.

Есть дыханье и инстинкт
И жизни есть динамика
Жажда есть и аппетит —
Всё прочее – ботаника.

Когда приходится терять,
Всё то, что отнимает жизнь силком,
Так важно обретать
Индемнитет за жизненный отъём.

Чтобы на эту поганую жизнь
Было смотреть не противно,
Мысли подальше задвинь
И посмотри дедуктивно.

Мы материалисты при вникании,
И знаем все до одного,
Что следом, с окончанием дыхания,
Не будет уже больше ничего.

Спроси меня: «Где будем после смерти»?
Там, где, которые ещё не родились.
А может будем в новой круговерти,
Куда из этой жизни ворвались.

И образ мой останется живьём
В моих лишь детях и во внуках.
А остальное порастёт быльём —
Мои любовь, заботы, муки.

«Любая смерть – нет, не распад,
Всего лишь – преобразованье» —
Есть и такой вот мармелад
Для собственного надуванья.

Умру, иль не умру?
А может нечто третье!?
А третье – то, о чём себе совру:
О вечной жизни на том свете?

Надежда – «Я есть после смерти»,
Даёт мне в жизни наслажденье
И яркие красивые мгновенья….
А как же ангелы и черти?

А может быть, уйдя из жизни этой,
Поднявшись к облакам иль где-то,
Я буду прелести телесной жизни вспоминать
И сверху ласково на всех взирать.

Ищу во всех смертях
Малейшее от жизни проявленье:
Хоть кто-нибудь, из побывавших в тех краях,
Поделится со мною впечатленьем?

Он потому лишь зол по жизни?
Что о бессмертии не хочет лгать,
И знает о бессмысленности тризны,
И то, что будет безвозвратно исчезать.

Смотрю и здесь, и там, и между,
Всё думаю и думаю в тиши,
И получается, что жизнь – одна Надежда,
Надежда на бессмертие души.

Брыкаться не идёт коню,
Который дал себя стреножить.
Не бейся, ты не парвеню,
Осталось шансы подытожить.

Коль это сделано уже,
Куда тебе девать всё это.
Ты всё порхаешь в неглиже,
И песенка твоя уж спета.

Свободный досуг – это плод
Существованья человека,
И тут не дача-огород —
А результат – скончанья века.

Так смело плюнь в лицо того,
Кто говорит тебе с цинизмом.
Что юным не писал стихов,
И не мочил рук онанизмом!

Тринадцать лет, не развит член,
Но он уже возник из пепла.
Уже в работе главный ген,
Желанье к кубикам поблекло.

Опошлить можно всё всегда
И даже трепетную юность.
Не снизошла б голубизна
В педерастическую узость.