Максим Блинов - Бенкендорф

Это ненависть, подумал Бенкендорф.

Страх и ненависть огромного города!

В салоне погасили лампы накаливания, и смотреть вокруг на серые скорбные лица, подсвеченные в лучших традициях фильмов ужасов разнообразными гаджетами снизу, стало не интересно. Бенкендорф достал из кармана впереди стоящего сидения журнал и начал в него вглядываться сквозь темноту. Журнал был цветастым и веселым. На первых же страницах издания генеральный директор авиакомпании лично поблагодарил Бенкендорфа за проявленное доверие к профессионализму подчиненных ему сотрудников и вверенное авиакрыло. Бенкендорф немного засмущался, но в глубине души был рад за такое внимание к своей персоне.

Далее шли красивые фотографии мест, одеколонов и мужских часов. Этих мест Бенкендорф в жизни не видел, дорогим одеколонам предпочитал родной «Шипр» и носил для антуража часы Swatch за 100 евро с давно остановившимися стрелками. Просто для красоты и создания имиджа успешного человека. Так что предложенные для ознакомления картины ликования и счастья выглядели для Бенкендорфа недостижимо пафосно и торжественно. Примерно в середине журнала Бенкендорф наткнулся на научно-познавательную статью, которая его явно заинтересовала. Называлась она совершенно эзотерически – «Сок или газировка?».

«Умеют же люди создать интригу» – подумал Бенкендорф и поднес разворот журнала ближе к лицу, чтобы оценить сей манящий шедевр как можно скорее. С трудом разглядывая в темноте буквы, он попытался вникнуть в написанное.

«Каждый из вас, дорогие друзья, сталкивался с необходимостью нелегкого выбора в полете предложенных напитков. И сегодня я расскажу вам несколько секретов этого процесса, которыми сама пользуюсь в долгих перелетах…». Бенкендорф покачал головой и причмокнул, уяснив для себя суть современных глобальных проблем пассажиров при авиаперелетах. Пробежав взглядом все эмоциональные пассажи многострадальной женщины-репортера, он перешел непосредственно к научным выкладкам, находившимся в самом конце повествования.

«…Безусловно, кобальт, содержащийся в газировке, крайне негативно сказывается на здоровье, поскольку это металл, который очень трудно вывести из организма. Поэтому я, как человек, налетавший за свою жизнь немало бонусных миль, советую всем брать в полет обыкновенную питьевую воду…».

Бенкендорф медленно и аккуратно свернул журнал в штатное положение и закинул его обратно в карман сидения. После прочитанного богохульства, ему срочно хотелось вымыть руки и глаза, но ходить по салону было уже нельзя. А простую воду он с собой взять и не подумал, поскольку тогда еще не знал совета этого выдающегося химика-теоретика, налетавшего кучу бонусных миль. Не было даже чертовой газировки с повышенным содержанием кобальта, которой он на эти благие цели, несомненно, тут же воспользовался бы безо всяких угрызений совести!

Ему представилось, как писался этот сюжет.

Утро. Женщина лет за 45 со спутанными волосами и явными признаками вчерашнего перепоя вспоминает, что должна была еще вчера написать актуальную статью для стильного, модного и молодежного журнала. Но в голову ничего не идет, кроме мыслей о вязкости и сухости во рту. Она подходит к холодильнику, открывает его и жадно пьет уже давно испортившийся апельсиновый сок. Эта мерзкая холодная кислятина вызывает у нее приступ изжоги, и приходится запивать ее еще более старым Тархуном. Перед тем, как выбросить пустую бутылку, она оглядывает ее этикетку мутными глазами и видит две загадочные буквы СО. После этого происходит моментальное озарение, как у Менделеева! И сюжет будущего шедевра становиться ясен без лишних слов. И плевать, что СО – это углекислый газ, а не редкоземельный кобальт. Бумага все стерпит. И редактор стерпит, потому что он обычный физик-ядерщик, который привык писать только узкопрофильные труды про гиперзвуковые ракеты на солнечных батареях. По крайней мере, на химию ему точно плевать. А читатели и вообще не заметят этого наглого подлога, поскольку в большинстве своем они профессиональные кардиохирурги, и химия вместе с кобальтом их тоже нисколько не интересует.

Фантазия рисовала Бенкендорфу все более и более мрачные картины этой нелепой, но в то же время целиком отражающей удручающий характер окружающей действительности, ситуации. Внезапно его задумчивость прервал бодрый голос командира воздушного судна. Скорее всего, юриста-международника по специальности, либо агронома-кукурузовода.