Сергей Чугунов - Дар случайный. Поэтические произведения разных лет

Я до школы путь быстро вымерял,
нас учитель звал лишь по имени,
Но пришёл конец той идиллии —
стали звать-ругать по фамилии.
Я не сиживал над учебником,
было мне легко, просто, весело.
Звали все меня, да не как-нибудь,
академиком иль профессором.

Но прошлым прошла пора школьная.
То, что было вчера – вспомнить больно, но.
Не по мне реветь, шмыгать носом.
И – хотел иль нет – стал я взрослым.
Предо мной лежит жизнь прекрасная,
обзовут, когда, – не опасно, я
всё легко снесу с громким смехом.
Называйте лишь человеком!

ОН вдоль поезда шёл.
ОНА вдоль поезда шла.
И всё вроде бы хорошо,
да только судьба зла —
не повстречались!
Хотя очень старались,
навстречу друг другу бежали,
но только по разные стороны поезда.

А когда поняли-осознали —
ПОЗДНО!

Поезд ушёл!

Поезд ушёл —
ОН её не нашёл.
его не нашла ОНА…
И об этом грустила в купе у окна…

Любимая!
Я спешу навстречу.

Любимая,
а, вдруг, я тебя не встречу?

Мне почему-то боязно,
что мы по разные стороны поезда…

В такую погоду собаку
хозяин в тепле бережёт…

А ты? то ль со смехом,
а то ли со страхом —
тебя даже чёрт не поймёт…

Ветру разбойному,
снегу бандитскому
выгнала на поругание…

В грубых объятьях тебя я не тискал,
несбыточных не давал обещаний.
Если обидел когда – то каюсь,
ведь не по злобе,
в порыве беспечном…
Гонишь?
Ну что ж…
Я пойду – повенчаюсь
с тёмною Ноченькой – девицей вечной.

Видно собаки я плохенькой хуже —
нету пристанища для души…
Но такой я тебе всё же нужен,
ТЫ же за мною по пятам побежишь!

Мне ни весело, ни грустно;
еду в душной полутьме.
Мне в купе набитом пусто,
мне в вагоне, как в тюрьме.

Но я сам надел оковы…
На кого теперь пенять?
Уж такой я бестолковый —
силюсь этот мир понять.

На решённую задачу
глупо трачу жизнь свою…
Больно мне – другие плачут,
все молчат – а я пою.

Но вагон для песен
тесен;
крепко заперты умы…
Осторожный, но беспечный,
еду молча… —
узник вечный
кратковременной тюрьмы.

Коль заявят тебе: «Пал в смертельном бою!»
Скажут: «В землю зарыт…» —
не спеши огорчаться…
Не печалься – я жив! Я в далёком краю,
далеким далеко – нелегко докричаться!

Ты присядешь к окошку – я снегом паду.
У печурки замрёшь – и раздую я в топке огни.
Спать приляжешь – я здесь, сном занятным приду.
И пребудешь всю ночь ты со мною одним.

Все уходят!
Кто раньше, кто чуточку позже…
Остаётся от них
утешенье
иль вечная боль!
Только я не уйду – ты мне в этом поможешь,
пока ты не ушла, я незримо пребуду с тобой.
Днём от глаз любопытных в листах затаюсь,
по ночам буду слабой звездой загораться…

Только верь, что я жив, я в далёком краю,
Далеким далеко – невозможно добраться!

Ну что ты, милая, слезу утри —
ни нам одним приходится несладко,
на то и жизнь – она не шоколадка,
обёртка та же, но, а что внутри —
не раскусить, пока не развернёшь…

Мы развернули только с краю
и ужаснулись: «Вот она какая!»
Её руками голыми не трожь!

Увы, совсем непобедимо зло,
сорить словами глупое занятье,
врагам не станет горше от заклятий,
друзья помогут безо всяких слов…

Не надо, милая, немного помолчи,
ни нам одним приходится несладко
на то и жизнь – она не шоколадка,
сладка в начале, а потом горчит!

Больная Боль ударила в окно,
тяжёлой плетью ледяного ливня…
…и распахнулось вмиг оно,
…и стало холодно и больно…
…невольно…

Больная Боль вошла в мой дом,
Не госпожой, а робкой гостьей…
Боль улыбнулась мне с трудом
и попросилась на ночлег…
…навек…

Больная Боль – то явь иль сон?
Но Боль больна – ей надо верить!?
Но я распахиваю двери
и выставляю, молча, прочь…
В ночь!