Алексей Титов - Солнечные рассказы

В солнечных очках было куда приятнее осматривать окрестности, да и фотографии в них получались, на взгляд ребят, намного более интересными, особенно для отправки их на Родину своим подругам. Солнце. Улыбка. Солнечные очки, надёжно скрывающие синяки под глазами. Широкополая панама субтропическая с загнутыми кверху полями… Соломинка во рту, между передних зубов. И, как говорится, «в прекрасном солнечном краю у меня все хорошо, и я думаю, о тебе, любимая.» Фотографии запечатывались в конверты и отправлялись за тысячи километров целыми тоннами.

Получив же такое письмо от своего война, где-то далеко, прекрасная девушка дрожащими руками разрывала конверт, доставала из него фотографию не мальчика, но мужа, не сломленного и весёлого. И желаемый эффект был достигнут! Особенно хорошо, если она при этом включала популярную зарубежную музыку и садилась в кресло, запрокинув голову назад.

Так мечтали ребята, сидя верхом на броне, подпрыгивая на ухабах и крупных камнях.

– В душ бы сейчас! – сказал вдруг, нарушив молчание, Владимир и стер со лба крупные капли пота вперемешку с пылью.

– А ты ещё вторую каску надень, чтобы не замёрзнуть! – Сказал с улыбкой Азат и подмигнул Владимиру, чтоб тот не обиделся на шутку.

– В душ бы… Скажешь тоже! А, может, лучше ванну с пеной и лепестками роз? – Предложил Михаил, и все дружно рассмеялись.

– Доедем до пункта, там помоемся. – Сказал спокойно командир, оглядевшись по сторонам.

Тут вдруг машина подпрыгнула так, что друзья чуть не попадали на обочину дороги.

– Паша, ну что ты там, дрова что ли везёшь?!

– И-и-звините, ребята, я не у-у-видел ямы. Гла-а-аза затекли. Пла-а-ток весь в поту у-уже. Мокрый у-уже. Но-о но-о-рма-ально всё. Бо-о-льше вроде ям не вижу. – Донёсся из открытого люка голос Павла, водителя-механика.

– Да. Скорее бы до пункта добраться. – Сказал Михаил, затем хлебнул пол глотка воды из фляги и отдал её обратно Владимиру. В металлической фляге было уже на дне, но Владимир предложил воду каждому по кругу, и только после того, как все отказались, убрал её за пояс.

– Помню, возле одного села бой был. – Начал тихо Михаил. – Духи напали рано утром, внезапно. Народу немного нас. Белье ещё даже не успели снять, сохло оно на верёвках, на улице. Так по тревоге в одних штанах и выбежали. Но ничего, бой приняли, до самого села потом духов щемили. А там глядим, в селе вроде и нет никого, только мирные жители, женщины да дети. И никто ничего не знает, только от наших голых торсов смущённо отворачиваются. Лица платками закрывают. Вот дела, думаем!

– У них там подземные ходы есть. – Сказал было Азат, но внимание слушающих было сосредоточено на Михаиле.

– А наш командир, который ещё в том отряде был, и говорит, что духи, мол, в домах, там под одеялами прячутся. Надо, говорит, их оттуда выкуривать! Никогда этого не забуду. – Михаил запнулся и качнул головой. – Прямо в дома гранаты бросали. Прямо… – Тут он замолчал и, не найдя слов, стал мять рукой свою панаму.

Бронемашина уносила ребят все дальше к высоким горам и залитым солнцем каменистым перевалам.

– А-а мы, помню, как только и-из учёбки при-при-ехали, нас сразу в бой в Па-анджшер. Прее-д-д-ставляете? – Раздался голос Павла из открытого люка. У него был очень чуткий слух и, сидя в машине, он мог принимать участие в беседе.

– Мы тогда проигра-а-а-ли. Отступили по-о-мню. Потрепа-а-ли нас духи, потрепа-али. А на с-следущий д-день меня посла-а-ли за х-х-лебом на р-рынок. Су-ухари уже живо-о-т со-о-о-жгли. Ну и вот, иду я на-а этот рынок. А пить хочется! Аж в гла-а-зах темнеет. За-айду, думаю, к кому-нибудь, по-о-опрошу воды. Стучу в дверь, а х-х-халупа такая, дверь е-еле д-держится. О-о-ткрыли мне! Захожу. А у них там мо-о-локо в кувшине. И беднота во-округ, как у на-ас до революции. Тряпки ка-а-кие-то валяются. И, главное, п-пя-а-ть детей! Пре-е-дставье, пять! Кто во ч-что одет. Жи-и-воты надуты, гла-а-за впалые ка-а-кие-то, руки, ка-а-к спички, тонкие. А мне, п-представьте, из того ку-у-вшина мо-олоко наливают по-о-ловину и дают. Я глоток сделал и все-е-е, говорю, х-хва-атит. А дети смотрят на этот к-кувшин прямо заворожённо как-то. Мне да-а-аже не по себе стало. Нет, говорю, не на-адо. А ни мне опять дают, чтоб выпил до дна. П-предста-а-авьте?! Я вы-ыпил, ну, что же, не о-обижать же. Т-такое гостеприимство ока-а-азывается у них!

Оставшийся путь все ехали молча. По мере продвижения колонны где-то вдалеке все громче стали слышаться звуки выстрелов. Солнце клонилось к закату, и долгожданная прохлада постепенно застелила равнину.