Александр Староторжский - Дар великого человека. Короткие рассказы и пьесы-комедии

Семейство Ирмы оказалось в Анапе, (вернее под Анапой, в посёлке Радужный) совершенно случайно. Ветер перемен жестоко изгнал их из Москвы. Год после свадьбы они жили сносно, у них была однокомнатная квартира и минимальные деньги. Но однажды деньги исчезли, и от куда-то «сверху» потекли обещания, что, мол, «завтра, послезавтра, через неделю всё будет». Милиционеры терпеливо ждали, но ничего не было. И тогда, голодные «псы самодержавия» стали опасно раскаляться. Они перестали подчиняться, и страшно кричали друг на друга, невзирая на чины. Начальство вдруг осознало, что дальше так нельзя… Что конфликт может разорваться атомной бомбой… И, еле сдерживая ярость, ежечасно сообщало каким-то милицейским небожителям, что «ситуация критическая», и снимали с себя ответственность за дальнейшее. Ответы были однообразно умиротворяющие, а денег не было. А без денег «умиротворить» озверевших милиционеров было невозможно. В самый накал скандала, откуда-то прилетел и огненным вихрем пронёсся слух, что начальник отделения, в котором служил Вадим, придерживает общую зарплату для каких-то своих личных нужд. Было ли это правдой, или нет – -неизвестно, но Вадим, помнивший, что человек – мотор перестал бегать, и обессилев от голода, лежал на диване и тихо плакал, пошёл к полковнику, и пытался его застрелить. Вадима скрутили и увезли домой. Деньги, вдруг, появились. Человек – мотор опять забегал, как заведённый. А Ирма и Вадим решили бежать из Москвы, из страха голодной смерти.

Они обменяли свою квартиру в Москве на большой дом в посёлке Радужный в 20 км. от Анапы. Летом, Вадим с Ирмой надеялись сдавать все семь комнат своего дома курортникам за приличные деньги, а сами собирались жить в большой палатке. Но курортники обходили стороной этот неуютный посёлок, и ребята почти умирали с голоду. Наш приезд для них был спасением.

Так вот! Билеты на руках! Осталось получить деньги из Томска. Конечно, они их пришлют вовремя! Сумма… Ну, это же не деньги! Даже для нищего театра! Это просто песчинка! Так мы рассуждали… И, складывая вещи, думали что делать со мной. Я сломал ногу и еле ходил с костылями. Я даже не мог выйти из дому. Какие там поездки! Мало этого, одно из лекарств от нервной болячки, дало осложнение, и меня стало трясти. Лекарство отменили, просили месяц потерпеть, и обещали, что всё пройдёт. Прописали другие таблетки, которые мало действовали… Плевать! Главное – Маша! Всё остальное потом. Лариса проводит плохо соображающую бабушку и Машу до места, а потом вернётся домой. Разве это сложно перетерпеть? Нет, конечно, бодро заверял я Ларису, и действительно, так думал. Еда будет, лекарство есть – ну что ещё нужно? Зато дочку подлечим, и в первый класс она пойдёт весёлой, загорелой, и крепенькой, как боровичок. Ну, а со мной ничего плохого не будет. Варианты случались и покруче!

…Через три дня мы стали нервничать. Денег не было. Я позвонил в театр, и очень вежливо попытался выяснить, в чём дело. Завлит сказала, что «какая-то небольшая заминка». Голос её настораживал. Она явно не была уверена, что «всё будет нормально». Я объяснил ситуацию. Мне посочувствовали. Я бросил трубку. Плохо! Очень плохо! Лариса стала пить пустырник, валерианку, ещё что-то… Я постоянно хватался за сердце… Прошло ещё два дня. Денег не было. А через четыре дня нужно было уезжать. Я позвонил в театр, и страшным голосом проорал, что если завтра денег не будет, я «сорву крышу с вашего гнусного театра, и разбросаю его внутренности вместе с сотрудниками, по окраинам Томска». На следующий день деньги пришли. Можно было ехать! Холодильник полон, друзья о моём положении предупреждены. Я стою у окна и смотрю, как моё семейство усаживается в маленький, белый мерседес. Сели, поехали… Я крещу их вслед, смахиваю слёзы, и проковыляв несколько шагов, останавливаюсь посреди комнаты… Что я буду тут делать – один?! Мы не разлучались с Ларисой 12 лет. Ни на один день! Что мне делать?! Ничего. Ждать её. Всё будет хорошо. И никак иначе.

Новые таблетки мне выписали бездарно. Помощи от них – ноль. С таким же успехом можно было проглотить кусок мела. Ну, и что делать?! Надо же спасаться?! И как?! Удвоить дозу?! Но это глупо, опасно! Это так, но выхода нет. Безумству храбрых поём мы песню. Я выпил несколько таблеток и стал ждать. Через некоторое время мне показалось, что я как-то странно не совсем я… Так всё смешалось в голове… А когда пол подо мной вдруг поехал куда-то косо вверх, и я упал, то таблетки эти, я с отвращением выбросил в окно. Ну, выбросил, а что дальше? Дальше как всегда: положиться на Волю Божью! Я лёг на кровать и стал молиться. Через два часа непрерывных молитв со мной стали происходить неожиданные, чудесные вещи. После очередного обращения к Матушке Богородице, трясучка оставляла меня, и словно нежный, прохладный ветерок ласкал и жалел меня. Я замер! Я блаженствовал! Но продолжалось это недолго. Минут через 15 трясучка вернулась, но страха уже не было: я верил, что ЗАМЕЧЕН, и спокойно ждал выздоровления. Я молился до двух часов ночи почти непрерывно, и чудесное состояние возвращалось ко мне несколько раз. Эти передышки так воодушевили меня, что я выпил пол бутылки Кагора, и уснул.