Илья Платонов - Пальма новой жизни. Сборник рассказов странствующего музыканта

Поздно вечером на окраине Стамбула, в трущобах пропахших безнадегой и запахом жареных каштанов, я наткнулся на подозрительную компанию молодых людей. Кажется, это были торговцы наркотиками. А может и оружием, кто их разберет.

Ко мне они отнеслись агрессивно, но стоило мне попросить иголку, как гнев сменился на милость, а в глазах мелькнуло что-то похожее на уважение.

– Иголку даст тебе Эрдоган, двадцать метров и зелёная дверь налево.

И я нашёл эту дверь, с небольшой красно-неоновой вывеской «Эрдоган», поднялся по темной винтовой лестнице на чердак и очутился в каморке. Там сидел ОН. За швейной машинкой «Зингер» времён правления Ататюрка и пришивал золотистый полумесяц к полотнищу красного флага.

Столетний турок прервал работу, молча вытащил иголку и протянул её мне. Я с трепетом принял драгоценность, поклонился и вышел на улицу.

Душа моя ликовала, а тревога развеялась, как облачко в ясном небе Стамбула.

Хорошо всё закончилось. Так и должно заканчиваться – и иголка нашлась, и все живы остались, и Эрдоган пришил, наконец, к алому полотнищу золотой полумесяц Аллаха.

Первые недели жизни в Израиле были чрезвычайно насыщенными, и открыли мне неизвестные грани работы психики людей, резко сменивших привычную среду обитания, а также особенности сексуальной ориентации израильских водителей. А началось все с поездки в Нетанию из Хайфы автостопом.

Машину я поймал быстро, минут за пять. Это был небольшой грузовик. Непринуждённо общаясь с водителем на иврите (мой словарный запас на тот момент составлял около десяти слов, что для имитации осмысленного общения избыточно, обычно хватает двух), я совершенно неожиданно обнаружил, что могучая волосатая рука водителя лежит на моей доверчиво обнажённой коленке. Поначалу я решил, что это такой дружеский жест свойственный аборигенам, аналог нашего похлопывания по плечу, но только я так подумал, как рука поползла по ноге куда-то вверх.

Очень тактично я отцепил от себя наглую руку и объяснил водителю свои сексуальные предпочтения. Водила как-то быстро загрустил и высадил меня на полпути до Нетании. И сразу я поймал шикарную – темно зелёный металлик – иномарку неизвестной мне модели.

– Чем занимаешься, – спросил полненький весельчак за рулем.

– Музыкант мирового масштаба, – представился я, – еду на уличные гастроли в славный город Нетания.

– Очень хорошая работа, а я разъезжаю по стране и делаю мужикам минеты. Восемьдесят шекелей за раз. Заказы по всей стране, еле справляюсь. Видишь, какое у меня авто?

Затем король минета бросил на меня оценивающий взгляд и эротично подмигнул:

– А хочешь, я тебе сделаю?

Я решительно отказался, сославшись на отсутствие денег.

– Не страшно, для тебя бесплатно, ты мне понравился!

Надо ли говорить, что последний километр до города я проделал пешком.

Бросаемость (научный термин, означающий количество денег брошенных в монетоприёмник за время игры) в Нетании оказалась отличной. За два часа я заработал не менее полкилограмма шекелей. Но более всего меня поразили люди.

Сначала это была нищенка в цветастом сарафане. Она устроилась на лавке напротив меня и стала просить подания. Я часто сталкивался с таким явлением межличностного общения, что человек приветлив с окружающими, но враждебно-агрессивен ко мне. Попрошайка оказалась апофеозом этого феномена. Она не просто улыбалась, когда ей подавали милостыню, она в припадке экстатической радости хватала двумя руками свою огромную грудь и целовала её, сначала одну а потом другую. Прямо через просторный сарафан. Я, признаюсь честно, не знал, что такое возможно, мужчинам неведомы такие радости жизни. После акта самоцелования она сразу, без перерыва, начинала орать на меня, при этом размахивая клюкой. Лик её преображался, она корчила страшные гримасы и дважды попыталась стукнуть меня палкой. А потом ей вновь бросали монетку и она снова зацеловывала свои груди…

Следующим был дедушка с баяном. Он оценил мою игру и спросил, каков стаж моего пребывания в стране. – Три дня, – ответил я. – А где живёшь? – В Хайфе. Дед усмехнулся и, уже уходя, прошептал, как бы и не мне, а в пространство: «Ну ничего, ничего, ещё полгода и на завод, на завод…»

На меня повеяло холодом. Не успел я переварить угрожающую фразу про завод, как меня добила услышавшая наш разговор дама.

– Какой вы молодец, – защебетала она – три дня в стране и уже к нам добрались. А я вот восемь лет в Нетании и ещё ни разу никуда не выезжала!