Дэвид Маквей - Бифштекс… Диана Росс. Дневник футболиста

К полудню он становится заметно веселее, главным образом потому, что человечек, сидевшей в его черепной коробке и долбивший в нее, просясь, чтобы его выпустили, наверное, пошел пообедать и решил не возвращаться.

«Ну что, вчера все прошло тихо, а, Проби?» – подначивает Бриндли. Но его жертва не ведется. Он принимает душ за рекордно короткое – даже для него – время. Нарушит Проби комендантский час или нет – никогда не знаешь. Тихони – они самые опасные. Вне всякого сомнения.

Белка возвращается с Реем О'Брайаном, ирландским «гражданином мира», купленным за 15,000 фунтов у «Манчестер Юнайтед». Защитник с неплохими данными, хорошим ударом с левой и ирландским акцентом, который не поддается пониманию. Его приход означает, что Бобу Уортингтону придется уходить. Боб пришел из «Миддлсборо» вместе с Мейсоном, один из первых игроков, законтрактованных нашим тренером, он служил клубу и Джимми верой и правдой. Шесть футов ростом, обладатель хлесткого удара и прекрасного чувства юмора. Он был столпом каждого состава, прошедшего путь из Четвертого дивизиона во Второй, но новые игроки дышат ему в спину. И Джимми то и дело подливает масло: «У него есть один прием – и все, ты понял? Вот смотри, он расставляет ноги и все – мяч ушел.» Это Джимми давал наставления как одолеть Маккензи перед матчем с «Форестом» в прошлую игру сразу после Пасхи. На тридцать первой секунде Маккензи получает длинную передачу – низом, на скорости. Фирменная передача «форестовцев», конечно же. Боб уже приготовился отправить Маккензи в Ряд B Главной трибуны, который находится прямо над головой нашей тренерской зоны, где сидят Джимми и Джек. Вот он берет двадцать ярдов заранее продуманного разбега и вдруг – Маккензи расставляет ноги и в следующее мгновение уже несется вместе с мячом дальше вдоль штрафной линии, накидывает Яну Бойеру и тот со своей боковой позиции пробивает головой выше ворот, прямо в зону стоячих мест доброго старого стадиона «Медоу Лейн». А Боба, тем временем, выносит за штрафную, прямо в тренерскую зону. «Боже мой…» Вот уже слышно, как Джимми начинает распекать Боба, что он же его предупреждал, предупреждал! Но концовка его разноса тонет в мощном гуле забитых до отказа трибун. В футболе не может быть сантиментов. «Так всегда было, Маквей, – повторяет Бриндли в бессчетный раз во время развоза яиц, – и так всегда будет.» Боб понимает, что пришло время двигаться дальше, и Бриндли понимает, что следующий на очереди скорее всего он. Так пусть уж лучше раньше, чем позже, тем более есть Педро, который его заменит на правом крае защиты.

Он рассказывает историю о том, как он погулял на Пасху несколько лет назад. «Лодыжка аж вот сюда ушла,» – он наглядно объяснял это один или два раза, а может с десяток раз в этом сезоне, отставив в сторону кружку с пивом и изображая руками размеры и форму футбольного мяча. «Я ее в субботу повредил, а у нас в понедельник игра с „Брентфордом“, в одиннадцать начало, прикинь? Ну куда мне играть? Босс, а босс (тут в его голосе появляются пародийные нотки)! Я не могу играть.»

«Да ну тебя, Билли. Джексон! Эй, Джексон! Они понятия не имеют, что такое распухшая лодыжка. Это когда тебе даже клеши не налезают, потому что она размером с пляжный мячик, ясно? Вот это распухшая.»

И конечно Джек, который сначала аккуратно, потом веселее, потом резко тычет в лодыжку Билли, чтобы выпустить застоявшуюся кровь и снять распухлость, соглашается с этим без тени фальши. «Так точно, босс.»

«Так вот, Джек мне ее всю перемотал липкой лентой и пластырем и – вперед, вся игра – сплошная агония!» Билли промочил горло и вошел в раж. «А больше всех отличился этот маленький свин Мейсон. Наорал на меня, что я кого-то там не обвел. А ведь знал, что со мной. А потом, когда его нужно было прикрыть от кого-то там, бежит ко мне: „Билли, разберись с ним, когда он окажется рядом.“ Говнюк недомерянный.»

Ну и конечно, Билли с удовольствием помогал. «Очень технично, Макка. Я всегда оказывался у мяча первым,» – настаивал он, даже когда факты субботних игр или тренировок говорили об обратном.

Но вернемся к Бобу. Отпахав свое, он возвращается назад к той ступеньке, с которой начиналось его восхождение. Конец эпохи, вне всяких сомнений. А самое ужасное, по крайней мере, для нескольких известных мне женщин, это то, что теперь закончатся нечастые визиты Фрэнка, который вальяжно появлялся на «Медоу Лейн» в элвисовских ботинках и ковбойской шляпе, чтобы поболеть за брата.