Анатолий Курчаткин - Книга жизни и мудрости Вивиана Вивианова. Подлинные записки видного поэта андерграунда. Книга первая

При нем капитализм стал приобретать человеческое лицо, а рубль в результате продуманной финансовой политики перестал деревенеть, чего с ним не происходило до того в течение целого века. При нем Петербург и другие крупные города осветились электрическими огнями. При нем Россия опуталась телеграфными проводами. При нем были заложены основы ВПК – в виде танко– и самолетостроения.

Конечно, случались у Николая II и промахи.

В день коронационных празднеств в Москве, когда на Ходынском поле было затоптано 2 тысячи человек, не отменил заранее намеченного бала, а на балу, естественно, принимал поздравления и танцевал. Расстрелял демонстрацию рабочих и их семей во главе с Гапоном, направлявшуюся к нему с петицией, – вместо того, чтобы выйти к ней [57]. Оказался не готов к войне с Японией, проиграл ее – и вынужден был отдать Курильские острова и пол-Сахалина. К войне с Германией тоже оказался не готов, да так, что привел страну к революции [58]. Еще не сумел защитить от бомбистов лучшего своего председателя совета министров. Впустил к себе в Зимний дворец проходимца Гришку Распутина и стал советоваться с ним по секретнейшим вопросам государственной политики.

Однако все эти промахи Николая II – досадные пустяки по сравнению с достижениями его царствования.

Особенно ярко его идеальность как монарха выразилась в том, что отрекся от престола, когда представители общественности пришли к нему на прием с этим предложением. Не будет он цепляться за власть, ежели общественность не желает, чтобы та была у него!

Несказанный был царь. Такого бы нам сейчас в президенты. Чтобы, когда попросим, спокойно и с достоинством освободил бы отремонтированные апартаменты.

И зачем российская общественность попросила его с трона? Жили бы сейчас не в РФ, а в РИ. Все легче произносить. И во главе нашей конституционной монархии стоял бы кто-нибудь, может быть, не такой идеальный, как Николай II, но просвещенный и чисто говорящий на нескольких языках, включая русский.

Разное

Приснился совершенно кошмарный сон. Будто я Кафка, лежу в могиле на кладбище в Праге, шевелю губами, и мне кажется, что я – не Кафка, а Вивиан Вивианов.

Проснулся весь в поту, долго не мог заснуть и все хотел понять: если это вещий сон, то что бы он значил? Что я писатель уровня Кафки, но оценен буду только после смерти?

Если же сон не вещий, то какого черта такое снится?! [59]

Размышление

Много думаю о том, всегда ли в жизни есть место подвигу? Ужасно хочется его совершить.

И чтобы потом – фотографии в газетах, интервью по телевидению, памятник в бронзе – где родился…

Приходится, однако, констатировать, что место подвигу в жизни, возможно, и есть, но я этого места не вижу. Как ни напрягаю зрение.

Или это оттого, что я близорукий?

Но вроде хожу в очках.

И не дальтоник, – проверялся специально. И с астигматизмом тоже все в норме.

Безумно жалко, что так получается. Видел бы это место – точно бы совершил подвиг.

Все взрослые непременно были детьми.

Но не все взрослые становятся стариками.

Впрочем, некоторые остаются детьми до старости.

А некоторые в старости впадают в детство.

Но их уже никто не носит на руках и не целует их в попку.

А тех, которые остаются детьми до старости, называют обычно идиотами.

До старости же не доживают из-за болезней и несчастных случаев.

Если правда, что человек живет много раз, как справедливо, что, родившись, он не помнит своей прошлой жизни!

Эх, раз, еще раз о деятелях государства Российского

Гайдар

Ни до, ни после Гайдара не стояло на капитанском мостике российского корабля самурая.

Что не удивительно. Поскольку мы – отнюдь не Япония.

Для самурая характерно харакири. Харакири он себе делает, когда у него не получается что-то жизненно важное. Делает харакири – и исчезает со сцены жизни. Оставляя по себе в народе добрую память как самурае, верном данному слову.

Всходя на капитанский мостик, Гайдар торжественно возвестил, что он самоубийца. С той поры все народонаселение России с затаенным дыханием ждало, получится у него или не получится [60].

У Гайдара не получилось.

Но он не только не ушел с политической сцены, сделав себе харакири, а напротив, стал всячески играть на ней заметную роль. Возглавил партию, часто выступает по телевизору и дает разнообразные интервью, советуя очередному капитану, как ему следует рулить.