Макс Фетт - 3:30

– Вижу, договор ты не переворачивал.

– Нет, – ответил я.

– Плохой мальчик, – он вытер салфеткой губы, оголив нижних ряд острых клыков. – Посмотри, – добавил он настойчивости.

Договор лежал позади меня. Мокрые от пота ладони проскальзывали по гладкой поверхности. Пришлось сдвигать его ногтем на край столешницы, чтобы взять.

«Наказание за невыполнение условий договора.

«Если клиентне получает прошеной имвещи (товара) в течение трех часов, договор теряет вес, а обещанная вещь выдается клиенту без изъятий платы.

«Если Адамне получает требуемой им платыв течение трех суток, в этом случае Адамимеет полное право изъять левый глаз клиента (Арсения Кудря)любым из доступных методов. С момента изъятия глаза клиенту дается ровно семь суток на обдумывание решения. Если по истечению времени клиент (Арсений Кудря)снова откажется выдавать требуемую плату, Адамимеет полное право изъять правый глаз клиента (Арсения Кудря)любым из доступных методов. Договор при этом будет считаться расторгнутым».

Весь текст был написал идеально. Словно высший каллиграф в золотой мантии спустился с облака и скрупулезно вывел каждую петельку. Никогда не встречался с каллиграфами, не знаю, как они выглядят.

Ситуация выходила из-под контроля, если она был под ним хоть минуту. Оставался последний шанс – попросту идти ва-банк и воспользоваться последним козырем в рукаве.

– Это все звучит убедительно, и если честно, то я охренеть как напуган, но… – в горле запершило. – Ты же пес! Собака! Носитель тапок и обсиратель ковров. Что ты можешь? Один звонок и ты в приюте.

Пес в шляпе медленно положил шприц на стол и парой строгих движений поправил галстук. Послышался приглушенный скрежет клыков.

«У-у-у… зря ты так».

Он переложил кейс на столешницу и вытащил из него мясницкий тесак. Эта штука была до того острой, что слишком долгого взгляда хватало для пореза. Пес шлепнул лапой об стол и одним взмахом отсек ее.

– А-а-а… А-а!

Я взвизгнул, как поросенок, а хвостатому хоть бы что. В следующую секунду из отрубленной культи поползли маленькие черные слизни с кроваво-красными полосами вдоль вытянутых телец и тонкими шипами на спинках. В мгновение ока они покрыли крышку стола.

– Так, отлично. Знания об анатомии собак можно выкинуть на помойку. Что это такое?!

– Мой внутренний мир, – пес засмеялся.

Слова застряли глотке и боялись показываться. Харкнул в раковину. От вида скопившейся грязной посуды стало хуже.

– Смотри.

Склизкое семейство за пару минут поглотило двадцать восемь килограмм стекла и металла, оставив четыре вмятины от ножек на линолеуме.

6:25

Судорожно выкурил четыре сигареты подряд, глядя как щупальца заползали в культяпку пса. Казалось, они должны были увеличиться на сантиметр, миллиметр… не знаю. Хоть на сколько-нибудь! Как бы не так. Никакой разницы в размерах я не увидел, в следствии чего задался вопросом: «Куда они запихнули стол?».

Как только заполз последний слизень, пес взял отрубленную лапу, приставил ее к культе. Та зашевелилась сразу же. Ни заклинаний, зелий и прочей чуши. Раз и коготки застучали по кожаной обшивке кейса.

– Если вопросов больше нет, то, может быть, приступим? – пес в очередной раз достал стеклянный шприц и подошел ко мне.

– Думаю да, – ответил я. – А это больно?

– Нет. «Как крыска укусит».

– Крысы больно кусают.

– А иголки больно втыкаются. Если мы закончили раскрывать главные тайны человечества, то наклоняйся.

Повинуясь, я подставил шею для укола и зажмурился.

– Вот и все, – пес убрал договор в кейс и вложил использованный шприц в отделенное обделанное черным поролоном справа. На вид он был пустой. – Моя работа здесь закончена, – он собрал вещи и направился к выходу. Я судорожно ощупывал шею на наличие взбухшего бугорка, но без толку.

– Стой, а дальше-то что?

Не глядя на меня, пес открыл входную дверь и сказал:

– Дальше у тебя закружится голова, и ты вырубишься, – он поправил шляпу и вышел из квартиры.

Не сказал бы, что его уход меня сильно расстроил, но вместе с ним исчезала возможность узнать ответы. Виляя от стены к стене из-за головокружения, я ринулся за ним. На лестничной клетке никого не оказалось. Миновав пролеты и крича псу в шляпе, я выбежал на улицу.

Тишина. Даже ветра не слышно. Ничего не видно. Похоже свет выключили по всему району, пока я спускался вниз. Ткнул в глаза пальцами, чтобы проверить не закрыты ли они. Почему-то ничего не почувствовал. В полуметре от меня загорелся уличный фонарь. На него спиной облокачивался бульдог, закрыв полями шляпы морду.